Француженки не заедают слезы шоколадом - Лора Флоранд Страница 6

– Service! ^[20] – крикнул серьезный худощавый Ной, второй су-шеф. Он обладал выдержкой и рассудительностью, чем и отличался от некоторых поваров, обладавших преувеличенным самомнением, но его взрывной темперамент начинал становиться достопримечательностью кондитерской кухни. – Service, service, service!

Сара, покрытая очередным слоем золотого пепла, полностью сосредоточилась на своих тарелках, но крики действовали ей на нервы, хотя она слышала их уже почти пять месяцев. В тесных кухнях никогда не было ни свободного пространства, ни мгновения тишины, разве что прийти очень рано или выпадет удача работать с расплавленной карамелью среди инфракрасных ламп и фенов, и тогда все держатся подальше от тебя.

Был час десерта, к тому же отель устроил сегодня большой торжественный прием. Летали руки, тела, тарелки. Вспыхивал гнев, когда смертные бунтовали против неумолимого требования делать все божественно совершенно, хотя вся их жизнь и была посвящена только этому.

– Service!

Теперь на официантов орал chef de partie ^[21] Эрве. Когда надо подать на стол тарелку, на которой нечто расплавленное лежит внутри замороженного или замороженное – внутри расплавленного, то промедление на долю секунды может загубить прекрасный десерт.

– Быстрей не можем, merde! – хватая тарелки, завопил в ответ Томас, новенький и самый молодой из официантов.

Эрве дернулся, будто хотел броситься через проход. Ему всего двадцать один, но опыта у него на шесть лет больше, чем у Сары. Чтобы выглядеть крутым, он бреет голову, хотя постоянно забывает это делать, и, когда отрастает щетина, он становится похож на ежа, одетого в белую поварскую куртку.

– Вы, парни, девчонкам вчера тоже так говорили? А, Томас? – спросил Патрик.

Он опустил мусс из страстоцвета в жидкий азот и, когда пар ореолом окружил его, стал казаться златовласым героем из тех, кто совершал подвиги в только что возникшем из хаоса мире.

Желание Эрве придушить официанта исчезло при взрыве хохота, и даже Томас закатил глаза и рассмеялся. Правда, подружки у Томаса не было, и Патрик, конечно же, об этом знал.

Сара вздохнула. Кухонной команде нравился грубый юмор, и иногда Саре даже казалось, что только о сексе они и могут думать.

Никто из поваров не сбился с быстрого, сверхъестественного ритма. Прекрасные десерты по-прежнему взлетали из-под пальцев, будто из-под мелькающих волшебных палочек.

Патрик встал в проходе, где мог и сам создавать шедевры, и проверять совершенство каждого блюда, которое проносили мимо него. Сару же он поставил слева от себя, чтобы она подавала ему подготовленные тарелки.

Почти при каждом движении его тело касалось ее, но Патрик по-прежнему не обращал на это никакого внимания – ведь он вырос в лучших кухнях, где люди работали с безумной скоростью в ограниченном пространстве. Но Сара замечала каждое легчайшее прикосновение его протянутой руки к ее руке, его тела к ее спине, его бицепса к ее плечу.

Она попыталась сосредоточиться на своем задании – распылять на каждую тарелку золотой пепел, из которого возрождается Феникс. Патрик делал все остальное. Он готовил компоненты этого безумно красивого и сложного десерта в два раза быстрее, чем она размещала пепел на тарелке.

И каждый раз, когда она склонялась, как он показал ей, и дула на свой палец, то ощущала тело Патрика, и ей казалось, будто его дыхание опять неуловимо щекочет ей ладонь.

Она чувствовала себя dans le jus – то есть в запарке, как говорят повара в Штатах, когда не хватает времени, – и начала отчаиваться. А Патрик, не говоря ни слова, время от времени уделял Саре секунду – как бы невзначай быстро протягивал руки вдоль ее рук, поправляя их движения.

– Chaud! ^[22] – крикнул повар с большой кастрюлей в руках. Запах шлейфом тянулся за ним. – Горячо! Chaud derrière! ^[23] Горячо сзади!

Патрик положил руку Саре на талию, прижал девушку к прилавку и сам прижался к ней, освобождая проход. Волна беспомощной тоски пробежала по Саре от прикосновения Патрика. Она сохранила серьезное и непроницаемое выражение, а он усмехнулся, глядя на нее сверху вниз.

– Они всегда так обо мне говорят. А ты тоже считаешь, что сзади я выгляжу горячим парнем, Sarabelle?

Она не могла не думать о том, какое у него сзади крепкое, красивое тело под белой поварской курткой, и как он смотрится в обтягивающих джинсах, когда поздно вечером покидает отель, направляясь домой, чтобы быть подальше от нее. И как хорошо ощущать его твердую руку, завладевшую ею и прижимающую ее к рабочему столу.

Впрочем, его рука уже отправилась заниматься другими делами. Ему не требовалось времени, чтобы прийти в себя после контакта с Сарой.

Она в задумчивости повернулась, чтобы достать из шкафа еще одну упаковку золотой пыли, и чуть не наткнулась на кастрюлю, от которой Патрик только что отодвинул ее. Горячий металл находился точно на уровне лица Сары. Ароматы страстоцвета и карамели ударили ей в нос.

Рука опять охватила ее и притянула к сильному телу. Кастрюля миновала их. Вместо лютого ожога металлом или разрушительной волны расплавленной карамели ее лицо встретило жесткую ткань поварской куртки и твердую грудь.

Весь инцидент, включая его благополучное завершение, занял меньше секунды. Патрик отпустил Сару, потом взял ее за подбородок сильными мозолистыми пальцами.

– Сара. – Он наклонился и внимательно посмотрел ей в глаза. – Черт возьми, обращай внимание и на других людей. Сколько раз я должен повторять это тебе? – Он грубо выругался, схватил золотую пыль, поставил ее на рабочее место Сары и подтолкнул ее туда так быстро, что она ничего не успела сообразить.