SОS! Любовь! - Федерика Боско Страница 6

Доктор Фолли больше не может притворяться серьезным, он откровенно смеется:

– Продолжайте, пожалуйста, весьма занятно!

– Симоне выглядел еще лучше, чем обычно: на нем был голубой пиджак с эмблемой какого-то престижного английского колледжа, рубашка и галстук, «вареные» джинсы и кроссовки «Nike», которые всего год как появились в Италии. Он посмотрел на меня, нахмурил лоб и спросил: «А ты кто такая?» Я была готова провалиться от стыда, но дальше – хуже. В комнату вошла Барбара, а с ней и другие мои одноклассники. Представьте, в каком дурацком положении я оказалась! Барбара, посмотрев на мою ногу, сказала: «У нее дырявый носок!» – и все стали хохотать как сумасшедшие. И если в моих мечтах Симоне всегда стремился мне на помощь, теперь, в реальности, он смеялся громче всех.

– Простите… простите меня, не сочтите за дерзость… вы такая славная, это бесподобно! – У доктора Фолли приступ кашля.

– Если вы так считаете… Налить вам воды?

– Спасибо, я сам…

– Симоне бросился открывать подарки, упаковку он бросал тут же рядом, на стул, в общем, мой подарок был погребен под ворохом бумаги и, скорее всего, выброшен вместе с мусором.

– Вы так и не узнали, получил ли он ваш компас?

– Я сказала маме, что подарок очень понравился Симоне, но, по правде говоря, спросить его об этом я так и не решилась.

– Могли бы попробовать, все-таки удобный случай.

– Разве вы не поняли, как я была одета в тот день? В его глазах я выглядела как внебрачная дочь королевского конюха.

– Но ведь он вас пригласил?

– Да, все раскрылось позднее: те, кто готовил праздник, где-то ошиблись, и ему пришлось пригласить гостей больше, чем изначально предполагалось… а мои одноклассники ничего мне не сказали, они думали, что я не приглашена! Что может быть унизительнее? Остаток учебного года я пряталась от Симоне, боялась даже случайно встретиться с ним.

– А первый поцелуй, кому вы его подарили?

– Вы просто садист, знаете вы об этом?

– Смелее, хочу услышать историю со счастливым концом.

– Через год, летом, мы с мамой и сестрой поехали на море. Там я познакомилась со спасателем, Маурицио. Ему было семнадцать лет, и, как я сейчас думаю, он представлял собой звено в эволюции, переходное от пенька к мужчине, но так настойчиво ухаживал за мной с самого нашего приезда, что в конце концов я сдалась.

В действительности ему нравилась моя сестра, но у нее уже был парень, тогда этот Маурицио переключился на меня – улыбался, говорил: «Привет, красавица», подмигивал всякий раз, когда меня видел, и однажды угостил мороженым. Ничего особенного в нем не было: сумка на поясе, сигареты «Муратти», украденные у отца, и, потом, невежда, каких мало. Он был по-своему мил, так что, когда в пятисотый раз он пристал: «Поцелуй меня», я его поцеловала. Странные ощущения; я помню, что не знала, куда девать язык, а мой кавалер, будто щука, пойманная на крючок, обслюнявил мне все лицо! Мы женихались всего два дня. Потом от него пришла открытка – сплошные грамматические ошибки. Я ему так и не ответила.

Выхожу после сеанса, сомнений ничуть не убавилось, напротив… Надеюсь, доктор Фолли знает, в каком направлении двигаться, потому что я даже не представляю. Иногда он что-то записывает, но, думаю, только помечает себе то, чем можно поделиться с коллегами за ужином: «Слушайте, какой прикол рассказала мне одна моя пациентка!»

Да уж…

Консьерж читает газету, но, когда я подхожу, принимается насвистывать: «Люди бывают стра-а-а-ан-ные». Интересно, он это делает исключительно для меня или для других пациентов тоже?

Сегодня вечером Андреа пригласил меня поужинать. Его жена уехала за город, и мы тоже поедем ужинать «за город», в смысле, за несколько десятков километров от города.

Иду в студию к Паоло, это мой друг-фотограф. Два раза в неделю я помогаю ему делать макияж девушкам, которые приходят фотографироваться.

Я, Паоло и Барбара вместе учились в университете, но Барбара, как всегда, бойко сдавала экзамены, а мы по большей части веселились и поэтому получили диплом только через год.

Паоло – самый гетеросексуальный гей из всех, которых я знаю. Но попробуйте сказать ему об этом…

Клиенты у него самые разнообразные: молоденькие девушки снимаются для мутных кинопроб; добропорядочные пары, желающие получить приличные фотографии, снимаются перед свадьбой; жены заказывают календарь со своей обнаженной натурой, чтобы насолить мужу.

Я ни о чем их не спрашиваю, они сами рассказывают мне о своей жизни.

Сегодняшней девушке не больше четырнадцати, а нога у нее со всю мою руку, от самого плеча.

Она ни на секунду не отрывается от зеркала, это так меня нервирует, что я воткнула бы ей кисточку в глаз.

Смотрю я на нее и думаю: ну как она может быть в таком возрасте столь уверенной в себе, когда я в таком возрасте целовалась со спасателем, который как будто вышел из комедий Карло Вердоне, и надевала на день рождения наряд пажа?

Снова смотрю в зеркало и сравниваю себя с ней. Светлые мягкие волосы, безупречная стрижка, гладкая кожа, сиськи – два грейпфрута, выражение лица светской дамы, маечка на два размера меньше, джинсы висят на бедрах, ухоженные руки, белые ровные зубы и т. д. и т. п. А теперь посмотрим на меня: тридцать пять лет, волосы кудрявые и непослушные, сиськи огромные, выражение лица – как у несчастной эмигрантки из стран третьего мира, майка на два размера больше, джинсы натянуты на живот, руки и зубы… лучше не вспоминать. Что называется, найдите пять отличий…

Доктор Фолли сказал бы на это: «Ты должна научиться любить себя в зеркале. Ты – особенная, у тебя огромный потенциал, кроме того, ты симпатичная, и это немаловажно». Только он обращался бы ко мне на «вы».

Подходит Паоло.

– Как ты ее накрасила? Потаскушка какая-то получилась, – фыркает он.

– О боже! Правда? Она так хотела черную подводку под глазами, может, надо было растушевать немного…

– Да, конечно, замшевой тряпочкой!

– Что с тобой? Ты почему сегодня такой злой?

– Не знаю, наверное, Марс у меня вошел…

– Куда он у тебя вошел?

– В Скорпиона.

– А, и ты думаешь, таким образом его можно оттуда вытащить или нужно дожидаться следующей эры?

– Не знаю… Все идет как-то не так, ничего меня не радует, скукота. Я бы хотел, ну, не знаю, написать книгу: у меня полно интересных сюжетов. Или, может, лучше куда-нибудь съездить.

– В Намибию. Сейчас все туда едут.

– Нет, слишком много барханов. Что-нибудь более экстремальное.

– Типа остров Миконос?

– Почему именно Миконос?

– Ну так, к слову пришлось…

– Ладно, все понятно. Пойдем лучше работать… Иди-ка сюда, милочка, начнем, тебя так красиво накрасили, так… ярко!