Сметая все барьеры - Элизабет Харбисон Страница 6

Смущение вновь нахлынуло на нее, она не нашлась что сказать. С ее губ чуть опять не сорвалось «спасибо», но она промолчала.

Тут она вспомнила, что взяла из машины только сумку.

— Мой чемодан…

— Я забрал его, он сзади. — Джейк кивнул головой в сторону заднего сиденья. Она посмотрела туда — потрепанный чемодан выглядел нелепо на гладком кожаном сиденье. — Уверена, что это все, что ты хочешь взять с собой? Там немного вещей, чемодан весит не больше нескольких фунтов.

Это все, что у меня есть, подумала Джолин, но вслух сказала:

— Я люблю путешествовать налегке.

Джейк, должно быть, прочел ее мысли, потому что смущенно сказал:

— Хорошее правило.

Он кивнул и уставился на дорогу, постукивая пальцами по рулю.

Джолин украдкой посмотрела на его руки, рабочие мозолистые руки, но с длинными и узкими пальцами. Какие, верно, фантастические ощущения возникают от их прикосновений, размышляла Джолин. Они такие сильные, что для них, кажется, нет ничего невозможного. И вовсе не похожи на мягкие руки Карла с наманикюренными ногтями.

Тут уж ничего не попишешь, Карлу по его работе положено выглядеть таким ухоженным и опрятным в любое время. Грязь под ногтями может испортить его имидж. Интересно, беспокоится ли Джейк о том, как он выглядит?

— Чем ты занимаешься? — осведомилась Джолин, поймав взгляд Джейка в зеркале и приветливо улыбнувшись ему. — Я имею в виду, как зарабатываешь на жизнь?

— Ты серьезно? — удивился Джейк.

— Конечно, — она нахмурилась. — Я сказала что-то не то?

— Да нет, просто забавно, что ты спрашиваешь об этом. — Он покачал головой. — Знаешь, мне никто еще не задавал подобного вопроса.

— Почему это? — Она удивленно заморгала глазами.

Он пожал плечами.

— По мнению большинства людей, я проживаю деньги семьи. Целыми днями играю, скажем, в бадминтон. — Он взглянул на нее и добавил: — Но это не так.

Она улыбнулась.

— Богатство вашей семьи ни для кого не секрет, что верно, то верно, вы получили большое наследство. — Она пожалела, что заговорила на эту тему. — Думаю, все считают тебя нефтяным магнатом.

Что я несу, он же и есть нефтяной магнат, разрази меня гром.

Он удивился:

— Богатство семьи не имеет ко мне никакого отношения.

Он сказал это странным тоном, как будто тут было что-то еще, что ей следовало уже знать.

— Что это значит?

— Ты разве не знаешь? — Он какое-то время вглядывался в ее глаза, потом перевел взгляд на дорогу. Помолчав, произнес: — Придется тебе рассказать. Ведь ты все равно рано или поздно узнаешь. Я был лишен наследства два года назад. Незадолго до смерти моего отца.

Джолин ахнула и прижала руку ко рту. Видимо, потрясение отразилось на ее лице, потому что он рассмеялся и сказал:

— Со мной уже все в порядке, поверь мне.

Джолин чуть не лишилась дара речи.

— Мне очень жаль, — проговорила она, с неподдельным ужасом округлив глаза и понизив голос до шепота. — Я не знала. Я не хотела испортить тебе настроение. Прости меня.

— Не извиняйся. Я горжусь тем, что всего добился сам. Думаю, старик и не знал, что делает мне одолжение. — Джейк невесело усмехнулся.

— Ты серьезно? — Неужели он вправду так думал? Где это слыхано, чтобы кто-то радовался, потеряв миллионы долларов и столкнувшись с необходимостью бороться за выживание? Да Джолин отдала бы что угодно, чтобы хоть немного облегчить свою жизнь.

— Конечно, — сказал Джейк, улыбнувшись. — В это трудно поверить, не правда ли?

Джолин верилось с трудом, но он говорил так искренне! Девушка озадаченно наморщила лоб.

— Мне не нужно было наследство. Я не получил ни цента и очень рад этому. Мне никогда не хотелось легкой жизни. — Джейк хотел сказать «как Карлу», но, взглянув на Джолин, передумал. — Я не люблю попадать в зависимость от кого бы то ни было и намерен оставаться самим собой. И быть хозяином своей жизни.

После нескольких пауз, прерывавшихся попытками найти другие темы для разговора, Джолин не смогла удержаться от того, чтобы еще раз не вернуться к обсуждению жизни Джейка.

— Но ты все еще живешь в родительском доме? — спросила она.

— Это временно. — Джейк казался совершенно спокойным.

Повисло тяжелое молчание.

— Я только что продал свой дом в Форт-Ворте. Собираюсь поехать на север и купить себе участок земли где-нибудь в Вайоминге или Монтане.

Джолин понимающе кивнула, но в душе ее родилось жгучее любопытство. Ей хотелось узнать об обстоятельствах этой семейной ссоры. Мысль о лишенном наследства сыне была сама по себе ужасна, но то, что он стал, собственно, изгнанником, без крыши над головой, без планов на будущее, казалось ей… сначала ей пришло в голову слово «трагичным», но оно было неподходящим. В Джейке Лэндоне не было ничего трагичного.

Он прочистил горло и беспокойно стиснул руль.

— Надеюсь, я не разрушил твои иллюзии и не испортил идеальную картину семьи Лэндон, потягивающей чай возле бассейна.

Она пожала плечами.

— Я не представляла себе ничего подобного. Во всяком случае, не тебя. Ты совсем не такой.

Он поднял брови:

— Ты хорошо разбираешься в людях?

Почувствовал ли он, что она пытается разобраться в нем с первой минуты, как увидела? Джолин встряхнула головой, и светлые волосы на мгновение вихрем взвились вокруг нежного личика, на котором сияли большие голубые глаза.

— Иногда у меня это неплохо выходит, — сообщила она с важным видом. — Просто замечаешь кое-что, когда смотришь на людей. Вот взять, к примеру, тебя. Голову даю на отсечение, ты много работаешь на открытом воздухе. Поэтому я и спросила, чем ты занимаешься.

Он заинтересовался:

— Почему ты так решила?

— Твои руки, вот почему, — хохотнула она. — У тебя же сплошные мозоли.

Она смущенно взглянула на свои собственные руки и спрятала их в складках юбки.

Он на секунду оторвал взгляд от дороги и посмотрел на свои руки.

— А может, я натер мозоли, плавая на яхте на Карибах?

Она подумала немного.

— Тогда бы они были как пузыри и адски болели.

— Почему ты думаешь, что они не болят? — с любопытством спросил Джейк.

— Ты бы двигался осторожно, каждое движение причиняло бы боль.

— Кое-что причиняет боль, — сказал он, не сводя глаз с дороги.

Джолин не осмелилась расспрашивать, что он хотел этим сказать.

После некоторого молчания он спросил: