Её победа - Джулия Тиммон Страница 6

Утром, перед началом рабочего дня, в его кабинет, как обычно, заглянул отец.

Пол Хеннеси основал свое небольшое кондитерское предприятие пятнадцать лет назад. Ныне выпускаемая на нем продукция пользовалась в американской столице большим спросом, поэтому дела у старшего Хеннеси шли довольно успешно.

В один прекрасный день он планировал передать управление своим детищем единственному сыну Тиму. Парень он был талантливый и смышленый, хотя пока больше интересовался лазаньем по горам и укрощением волн. Пола это не пугало. В молодости он и сам обожал испытать себя на прочность, а после того как обзавелся семьей, остепенился, задумался о будущем, стал мечтать не о риске, а о стабильности. Он надеялся, что с сыном, когда придет время, произойдет то же самое, и не пытался препятствовать ему увлечениям альпинизмом, серфингом, сноубордом и прочим. Тем более что со своими обязанностями главы технологического отдела Тим вот уже полгода справлялся как нельзя лучше.

— Как дела? Какие новости? — спросил сына Пол и тут заметил на его столе выпуск «Парашютиста». — Что, придумал себе новое развлечение? С парашютом собрался прыгнуть?

— Привет. — Тим оторвал взгляд от монитора, посмотрел на отца и недовольно скривился. — Да, собрался. Вот только инструктор мне попался кошмарный, не инструктор даже, а инструкторша. Молодая, от горшка два вершка. Короче, абсолютно не внушает доверия. Я решил, пока не поздно, перейти в другой клуб.

Пол пожал плечами, явно не придав его словам особого значения.

— Перейди, — произнес он бесстрастно. — Надеюсь, ты не забыл о сегодняшнем собрании?

Тим неожиданно для себя почувствовал горькое разочарование оттого, что отец так быстро сменил тему, что не расспросил, какая она, эта инструкторша, не дал ему возможности еще раз многословно и возмущенно описать ее и тем самым сильнее убедить себя в правильности принятого решения.

— Нет, о собрании я не забыл, — медленно и нехотя ответил он.

— Прекрасно. В десять в моем кабинете. — Пол уже повернулся и взялся за дверную ручку, но вдруг опять посмотрел на сына, на этот раз более внимательно. — А как ты себя чувствуешь? Случайно не заболел?

— Нет, — ответил Тим. — Я здоров как бык.

Отец кивнул и вышел.

— Как два быка, — пробормотал Тим, внезапно действительно ощутив себя больным.

В душе его шла какая-то странная борьба, на первый взгляд яйца выеденного не стоившая, а при более серьезном рассмотрении — невероятно важная, чуть ли не судьбоносная. Он чувствовал, что вот-вот вступит в новый жизненный этап, очень значительный, важный, и не мог понять, откуда это ощущение взялось, ломал над этим голову и, неизвестно почему, вновь и вновь возвращался мыслями к Кристин Рэнфилд.

Просидев минут пятнадцать в задумчивости, Тим спохватился и продолжил работать. Дела помогли ему отвлечься от тревожных мыслей, а заодно послужили достойным объяснением тому, почему за весь день у него не нашлось свободной минутки, чтобы позвонить в другой аэроклуб.

Направляясь около восьми вечера домой и размышляя о том, что из-за обилия работы ему скоро вообще придется отказаться от личной жизни, он испытывал тайное ликование оттого, что все оставалось по-прежнему.

Следующий день прошел примерно так же. И в половине шестого Тим с наигранным неудовольствием пробурчал себе под нос, что придется ехать к этой малявке Рэнфилд, потому что до поисков другого инструктора у него руки так и не дошли.

Он вышел на улицу, сильно хмурясь, но к машине едва не побежал, подгоняемый какими-то неведомыми силами. Тимом владело странное нетерпение, обострившееся в тот момент, когда он остановился на парковочной площадке у парашютного клуба. До встречи с Кристин оставалось несколько минут.

А вдруг сегодня она не придет? — ни с того ни с сего мелькнуло у него в голове, и ему захотелось мгновенно перенестись из машины в кабинет, где проходили занятия по теоретической подготовке, чтобы поскорее убедиться в обратном.

Что это со мной? — тут же с раздражением подумал Тим, нарочито медленно вылезая из «форда» и стараясь придать лицу выражение небрежного безразличия. Уж не тронулся ли я от переизбытка экстрима рассудком? С таким пылом уверял Дейвиса, что видеть больше эту штучку не желаю, а сам примчался сюда на десять минут раньше, да еще и терзаюсь какими-то нелепыми страхами! Уму непостижимо!

Он опять сел в машину и заставил себя подумать о чем-нибудь другом, отвлечься мыслями от Кристин Рэнфилд и своего нежелания-желания видеть ее. А спустя семь минут, наметив план работы на завтрашнее утро, снова вышел из «форда» и направился к зданию, в котором проводились теоретические занятия.

Кристин стояла у стола. Тим вошел в тот момент, когда она о чем-то размышляла, рассеянно водя по подбородку указательным пальцем.

За те несколько секунд, в которые, еще не зная, кто пришел, она медленно поворачивалась к двери лицом, Тим успел рассмотреть то, чего не увидел, точнее, на что не обратил внимания позавчера. Узкие, но крепкие плечи и высокую грудь, обтянутые белой футболкой, точеную шею с трогательным завитком волос, не пожелавшим быть стянутым в тугой узел вместе с остальными. По-волевому сжатые и, несмотря на это, кажущиеся даже на расстоянии мягкими и теплыми полные губы. Длинные для ее невысокого роста ноги, сегодня скрытые от глаз посторонних брюками цвета хаки, с накладными карманами по бокам.

Все произошло очень быстро, и Тим изумился, не узнавая себя. Раньше у него не было ни времени, ни желания, ни интереса разглядывать в женщинах такие мелочи, как непокорный завиток на шее. Наверное, потому, что до сего времени видел в женских прелестях лишь источник удовольствия, ничего больше.

А теперь? — мысленно спросил он себя и ощутил странное смущение, которого, как ему казалось, в его открытой, неугомонной душе не должно было быть ни капли.

В это самое мгновение Кристин Рэнфилд устремила на него свой задумчивый и даже в этой задумчивости бунтарский взгляд. Ему в голову, заставая врасплох, хлынула кровь, и Тим напрягся, стараясь не выказать свои непонятные переживания. Через пару секунд он расслабился и заставил себя снисходительно улыбнуться уголком губ.

— Здравствуйте, Мишель Фурнье! — в меру громко, отчетливо и весьма вежливо произнес Тим, широким твердым шагом проходя к парте у окна, за которой сидел в прошлый раз.

Кое-кто из собравшихся в классе засмеялся.

— Здравствуйте, — сдержанно ответила Кристин, не выражая ни словом, ни интонацией ни обиды, ни гнева, ни раздражения.

Тим уселся и испытующе посмотрел на бесстрастное лицо Кристин Рэнфилд, пытаясь угадать, поняла ли она, что он опять издевался над ней, и знает ли она, кто такой Мишель Фурнье.

В кабинет вошли, произнеся слова приветствия, три девушки. Кристин ответила им и посмотрела на часы.

— Ровно шесть. Все в сборе?

— Нет! — послышалось из коридора.