Ветер разлуки - Соня Мармен Страница 6

Расстроенный Александер сидел на дереве. Он не сразу заметил брата. Но когда Джон подошел к сосне, иголки захрустели у него под ногами и Александер встрепенулся.

– Алас, слезай! – приказал Джон. – Бабушка тебя зовет!

– Не могу.

– Алас, тебе нужно идти! – Джон сердито ударил по стволу, но сосна даже не шелохнулась. – Бабушка ждет! Она умирает, дурья твоя башка! Слезай!

Шмыгнув носом, Александер смахнул рукавом слезы и покинул свое укрытие. Смерив его укоризненным взглядом, брат повернулся и направился к дому. Блеск металла привлек внимание Александера. Мальчик узнал предмет, который его брат нес, закинув за спину. Догнав брата, он схватил его за рукав и развернул к себе лицом.

– Ты где это взял? – спросил он, указывая на предмет пальцем. – Это же дедушкин рог для пороха!

– Бабушка сегодня мне подарила. Не переживай, у нее и для тебя кое-что есть! Лучше идем скорее! Ты один еще с ней не попрощался.

Замерев в темном углу, юный Александер смотрел на маленькую старушку с лицом, словно вылепленным из воска, которую семья окружала заботой и любовью. Когда-то ее называли «ирландской воительницей», но сегодняшнюю битву, последнюю, Кейтлин выиграть, судя по всему, было не дано. Внезапно сердце мальчика сжалось от ужаса – его бабушка умирает! Из глаз хлынули слезы. Он торопливо смахнул их рукавом и оглянулся по сторонам, не увидел ли кто. Однако остальные не обращали на него ни малейшего внимания. Так повелось с того самого дня, когда он вернулся в Проклятую долину. Исключением была только бабушка Кейтлин. Но сегодня и она покидала его навсегда, оставляла один на один со всеми его горестями…

Братья по очереди приближались к ложу умирающей и, постояв немного, неслышным шагом выходили из дома. Вслед за ними вышла и сестра Мэри. Оставались только Дункан и Марион, которая влажной тряпочкой обтирала лоб свекрови. Кейтлин с трудом переводила дух, кожа ее приобрела страшный сероватый оттенок, однако она оставалась в сознании. Угадав в сумраке присутствие своего младшего внука, она посмотрела на него и ласково улыбнулась.

– Алас! – едва слышно позвала Кейтлин, протягивая мальчику руку. – Мой славный Аласдар, иди сюда! Ближе!

Мальчик не смел шевельнуться. Бабушка смотрела на него все так же ласково, однако близость конца исказила ее черты, и ему стало страшно. Он ощущал присутствие смерти, которая уже предвкушала момент, когда сможет прибрать к рукам тело Кейтлин. Тело женщины, бывшей для него воплощением нежности, тепла и безопасности… Уютным гнездышком для ребенка, для его израненной души. Все женщины – мать, бабушка, сестра – представлялись ему приютом, в котором забываются жизненные невзгоды и тревоги. В ласковых женских объятиях, в сладковатом аромате тела, в музыке голоса находил он свое последнее прибежище.

Когда ему случалось бывать в церкви, он подолгу вопрошающе всматривался в лицо Девы Марии – женщины, подарившей жизнь Христу. Божий сын, человек, которого все почитают, а любил ли он Марию сыновней любовью? Хотя в детстве ему наверняка нравилось, когда она его обнимала… И наверняка ему хотелось ощутить тепло этих объятий, когда его распяли и боль стала совсем уж невыносимой для тела, которое, увы, оставалось телом человека… Да, по-другому и быть не могло.

– Алас! – позвал отец, и в его голосе мальчик уловил нотки раздражения и нетерпения.

– Иду, отец, – шепотом ответил он и медленно приблизился к постели.

– Подойди, Алас, не бойся! Я как была твоей старой любящей бабкой, так ею и осталась!

Александер преклонил колени и взял в руки дрожащую ладонь Кейтлин. Сдерживать слезы больше не было сил. Дункан встал и знаком предложил Марион выйти, чтобы Александер с бабушкой могли поговорить наедине.

Мальчик уткнулся лицом себе в рукав, не осмеливаясь смотреть Кейтлин в лицо. Он не хотел, чтобы она видела, как он плачет, и только крепко сжимал тонкие пальцы, которые столько раз, утешая, гладили его по волосам.