1001 ночь без секса - Сюзанна Шлозбер Страница 6

Мыс Брэдли подходили друг другу также мало, как селедка и джем. Проведя вместе три года, мы по-прежнему недолюбливали музыку, которую слушал один из нас, и критиковали квартиры друг друга (он: «Что бы тебе немножко не затемнить спальню?»; я: «А почему ты не повесишь на окна жалюзи?!») и привычку тратить деньги. Однажды мы крупно поссорились в обувном магазине, когда Брэдли полчаса не мог решить, купить ему коричневые туфли за сорок долларов или черные туфли за ту же цену. Я предложила не мелочиться и приобрести обе пары, и он обвинил меня в том, что я – вторая Имельда Маркое. «У меня только две ноги!» – отрезал Брэдли, и я выскочила из магазина.

Возможно, теперь вас заинтересует, зачем я вообще оставалась с Брэдли, да еще столько времени, сколько не, длится большинство голливудских браков. Размышляя об этом, я пришла к выводу, что причина заключалась только в моей незрелости и легкомыслии. Немного за двадцать – так, по крайней мере, было со мной – не тот возраст, когда принимаются взвешенные, разумные решения. У вас есть кредитная карточка, но в умственном развитии вы еще не так далеко ушли от амебы. В эту пору бестолковость характеризует все ваши действия: то, как вы ведете себя на работе, то, как выбираете себе соседку, чтобы вместе снимать квартиру, и то, с какими парнями вы заваливаетесь в постель (или на заднее сиденье автомобиля).

Благодарение Богу, это правило имеет исключения. Иные люди с самого появления на свет идут в верном направлении и к двадцати одному году уже совершенно точно знают, где будут работать, в каком городе поселятся и кто станет их спутником жизни. Но поскольку я и мои друзья в эту категорию не попадаем, приходится сделать вывод, что такие люди – либо какая-то странная причуда природы, либо выросли и живут в странах, где возможности выбора работы и супруга весьма ограничены.

Пожалуй, все же, если тебе немного за двадцать, быть импульсивной и бестолковой – более естественно. Этим объясняется и то, почему я начала свою профессиональную деятельность со статеек типа: «Плоский живот – к июлю!» или «Упругие ягодицы за три посещения!». Я проработала в этой газете год, но не помучила положенного повышения – в основном потому, что босс счел меня слишком разборчивой. Я тут же взяла расчет и ухватилась за первое полученное предложение. Этот женский журнальчик о фитнесе предназначался для тех, кто убежден, что целлюлит – напасть почти столь же страшная, как ядерная война (не подумайте, я занимаюсь физическими упражнениями, как любая среднестатистическая американка, может, даже немного чаще, и не считаю целлюлит даром небес, но, право, есть объекты, более достойные того, чтобы направлять на них свою энергию, чем «апельсиновая корки» на бедрах).

Излишней импульсивностью объясняется и то, почему и дна года жила в одной квартире с девушкой, с которой познакомилась в кегельбане; она приволокла с собой паршивую собачонку, обдиравшую диван и гадившую на ковер в моей спальне. Только импульсивностью объясняется и то, почему в моей жизни появился Брэдли, завершивший плеяду моих парней, с первым из которых я переспала еще в колледже.

Пришло время секса. Для меня оно наступило позднее, чем для большинства моих подруг, но так обычно и случается с теми, кто провел шесть лет в закрытой школе, где обучаются одни только девочки. К тому же порядки там такие строгие, что, если ты пришла на занятия в туфельках вместо положенных сандалий, тебя в наказание оставляют в классе после уроков. В колледже я собиралась наверстать упущенное и пустилась во все тяжкие, флиртуя на уроках испанского со сдержанным отличником-старшекурсником. Этого парня, очень аккуратного и привлекательно недогадливого, я однажды, когда поблизости никого не было, поймала в уголке рядом с нашим лингафонным кабинетом, и мы впервые поцеловались. Несколько месяцев спустя я завела с ним разговор о сексе, но он все тянул время. Наконец, попав в его квартиру, я неловко и неумело распрощалась со своей девственностью и обратила внимание на то, что моя грудь возбуждает его не больше, чем перезрелые помидоры. Мне не с чем было сравнить этот опыт, и я так и не заподозрила, что это – наихудший секс, с какого начинают дорвавшиеся до запретного плода юнцы. Ни мне, ни ему – в течение нескольких ближайших лет – не приходило в голову, что его больше интересуют мальчики.

Сойдясь со вторым моим парнем, придурковатым, но классным Эриком (он писал статьи для университетской газеты), я сказала ему, что, по-моему, секс ничем не отличается от ходьбы на месте: все хвалят его, а ничего в нем такого нет, двигаешься туда-сюда, и все тут. К счастью, Эрик понял, что я не имела удачного опыта. Он расстегнул мне лифчик одной рукой, другой потянул молнию на джинсах, и через несколько минут я сделала удивительное, судьбоносное открытие: секс – это классно!

С этого момента я и веду отсчет своей половой жизни, и она явно превосходила то, что было до нее. Прошло несколько лет, у меня появилось еще несколько парней, и я сделала еще кое-какие выводы. Первый состоял в том, что секс бывает разный. Я разделила его на:

1) никуда не годный секс с парнями, не интересующимися девушками (см. парня № 1);

2) чудесный секс с симпатичными парнями, с которыми все начинается так же быстро, как и заканчивается, (см. парня № 2);

3) странный, достойный сожаления секс с парнями, годящимися тебе только в друзья;

4) потрясающий секс с умными, привлекательными парнями, непременно бросающими тебя.

Особенно плачевным было мое знакомство с так называемым дружеским сексом. Со стороны кажется, что это самый легкий и лучший выход для мимолетного вожделения. У вас сейчас нет постоянного партнера. Вам хочется секса и надоело сидеть в баре. Так почему бы не переспать с хорошим товарищем по работе – вон он сидит, совсем рядом с вами. Он вполне симпатичный, и нет никакой опасности задеть чьи-то чувства, поскольку оба вы знаете, что вас не слишком тянет друг к другу. За чем же дело стало?

Но, начав целоваться, вы внезапно понимаете, почему никогда не раздевали мысленно этого парня: он просто не интересен вам. Совсем. Все же вы занимаетесь с ним сексом – все уже решено, и вам ведь хотелось секса, – но вместо удовольствия испытываете страх и замешательство. Ну почему бы вам просто не поиграть в нарды? Когда все заканчивается, вы притворяетесь, будто ничего не изменилось – и даже сами сейчас в это верите. Но вскоре вы догадываетесь, что из-за минутной похоти разрушили год, может, два или даже пять лет хорошей дружбы. Самое удивительное, что уже через несколько месяцев вы повторяете этот плачевный опыт еще с каким-нибудь своим другом.

В конце концов, вы, конечно, найдете себе парня (и как раз вовремя: вам уже не с кем стало ходить в кино). Возможно, на этот раз вам крупно повезет, и он окажется обаятельным красавцем, от которого вы без ума. Или даже еще лучше: некоторое время вы будете наслаждаться мыслью, что такой обаятельный красивый парень, кажется, без ума от вас. Моего обаятельного красавца звали Дейв, он писал спортивные обозрения, носил бейсболку, водил крутой спортивный «Датсун-2802Х» и называл меня «дорогая», У него была гладкая кожа и набор банальных комплиментов («Как ты хороша, какая ты сладкая, какая нежная у тебя кожа, как здорово от тебя пахнет…»). Имел Дейв и недостатки: главным из них была неспособность ограничиться одной девушкой, о чем я не подозревала, пока мы с ним не расстались. Но за год наших встреч я узнала о сексе больше, чем за все остальное время. Хотелось бы мне сказать, будто произошло это благодаря тому, что он терпеливо и нежно посвящал меня в таинства любовной игры. Однако на самом деле все было иначе: однажды Дейв предложил мне почитать, что пишут об этом в книгах, и усвоить хотя бы азы. Я так обиделась, что немедленно сделала это.