Игра теней - Наталья Рощина Страница 6

Даша зябко повела плечами. Ветер пробирался под полы куртки, мягкие складки шарфа. Стало темнеть – мысленное общение с подругами затянулось. Силуэт Стаса то и дело появлялся то у одного, то у другого окна. Сквозь неплотно закрытые жалюзи было видно, как он мечется, не находя себе места. Даша покачала головой: сколько еще она простоит на холодном ноябрьском ветру? Уже ощущается приближение зимы. Так и заболеть недолго. Ей нельзя болеть. Она ненавидит это состояние, когда тело становится непослушным, вялым, а она чувствует себя разбитой и злится на весь мир, требуя к себе внимания. Она привыкла к этому, живя с мамой, но со Стасом такие вещи не проходят. Он не любит, когда Даша выходит из строя. Ухаживать, жалеть – это не его. Рядом с ним должна быть железная леди, к которой не пристают болезни, неудачи, плохое настроение, наконец. Даша нахмурилась. Почему он, собственно, не позволяет ей быть слабой? Ведь ему только это и нужно. Вообще-то все понятно: ее болезнь не дает проявлять должного внимания к нему. Он эгоистичен до предела. Однако Дашу беспокоило даже не это.

Сегодня Стас позволил себе не просто повысить на нее голос, он замахнулся и чуть было не ударил ее. В последний момент что-то остановило его. Это была ужасная картина: он с перекошенным от злобы раскрасневшимся лицом стоял и, тяжело дыша, испепелял ее взглядом своих почерневших глаз. В этот момент Даше показалось, что настал конец света. Еще мгновение – и все упадет в бесконечность этой чернеющей бездны. Тело перестало быть послушным, с ним что-то случилось, и Даша не могла пошевелиться. Дубровин вдруг устало провел рукой по лицу и еле слышно прошептал:

– Господи, Дашуня, я не знаю, что со мной происходит.

Как под гипнозом она смотрела на своего повелителя, не в силах повлиять на происходящее. В этот момент она не ощутила в своем сердце ничего, кроме страха. Ни любви, ни преклонения, а только сковывающий, парализующий страх. Придя в себя, она оттолкнула Стаса, выбежала из комнаты. Ноги заплетались, но она мчалась по ступенькам, потом сообразила схватить куртку и шарф и выскочила из дома. Она отбежала на приличное расстояние, глотая открытым ртом холодный воздух, чувствуя его обжигающие прикосновения. Потом остановилась перевести дух, борясь со сбившимся дыханием. Она присела, опустив голову, отчего волосы ее легли на высохшую, покрытую первой снежной крупкой траву. Быстро выпрямившись, Даша достала из кармана куртки сигарету. Прикурить оказалось непростой задачей. Руки дрожали, зажигалка не работала. Когда Даша сделала первую затяжку, ей даже курить расхотелось. Она вообще делала это крайне редко. Сейчас был именно такой случай. Даша курила, глядя на оставшийся вдали дом. Несколько шагов отделяли ее от высокой стены из пирамидальных тополей, служивших границей между двумя владениями. За узкой полосой дороги начиналась территория их соседей – высокопоставленных чиновников из столицы, изредка наведывавшихся сюда. Даша смотрела на огромный дом, спрашивая себя, сделал ли он счастливым его обладателей? Но тут же отказалась отвечать на этот вопрос: с собой бы разобраться. Она боится признать, что ее собственная жизнь расходится по швам, как старая прогнившая ткань. Признать это – значит перечеркнуть все, что согревало ее с того самого момента, когда мама познакомила ее с улыбающимся, невероятно красивым мужчиной. Он настолько поразил Дашу, что она, маленькая девочка, абсолютно точно поняла – это сказочный принц, тот самый, что встречается только в сказках. А вот ей повезло – он хочет стать ее другом.

– Познакомься, доченька, это Станислав Викторович. Он поведет тебя в школу первого сентября, – взволнованно сказала мама. Даша подняла на своего нового знакомого засверкавшие от счастья голубые глаза и вдруг сразу поняла, что это не мамин друг, а именно ее, Дашин. И мама никогда не выйдет за него замуж, потому что Даша сама вырастет и сделает это.

– Можно просто Стас, – протягивая ей руку, заметил Дубровин. – Ну, будем дружить?

– Будем. – тихо ответила Даша, чувствуя, как бьется сердечко в груди. Оно трепетало от радости и бесконечного счастья. Она знала, что всегда будет ощущать его, пока этот сказочный принц рядом.

Как же давно это было. Сколько всего произошло – о чем-то вспомнить приятно, о чем-то – страшно. Даша подумала, что со своими подругами она, пожалуй, разобралась быстро – двух сигарет хватило, а вот с собственными проблемами. Даже на клубок не похоже, пакля – никак не распутать. Даша почувствовала, что глаза наполняются слезами, слезами бессилия и отчаяния. Ей двадцать четыре года, а кажется, что груз прожитых лет превышает возраст в несколько раз. Несоизмеримая с возрастом пустота пригибает ее к земле. Она вытесняет из сердца все, что было в нем прекрасного, все, что помогало с надеждой смотреть в будущее. А какое может быть у нее будущее без Стаса? Даша ужаснулась – она допустила такую мысль! Боже правый! Кто бы сказал ей о таком, когда они только поженились. Она ощущала себя такой счастливой, что и думать не могла о каких-то трудностях, несходстве характеров, разных целях в жизни. Какая чепуха, если была любовь! Она смотрела в карие глаза Стаса и знала, что он сумеет защитить ее от всего плохого. Оно ведь не исчезнет с лица земли только потому, что Даша вышла замуж за любимого человека. Оно будет существовать где-то поодаль, совершенно не касаясь ее. Стас обещал, что ее жизнь будет похожа на сказку. Даша вытерла слезы. Как же своеобразно он выполнял это обещание!

Очередной порыв ветра заставил ее съежиться. Она шмыгнула носом и обреченно посмотрела на большое окно первого этажа. Огромное, завешенное плотными шторами, оно все же выдавало присутствие хозяина. На темные портьеры падали яркие блики – Стас растопил камин. Даша автоматически сделала несколько шагов к дому. Огонь, пылающий в нем, действовал на нее, как магнит. Она сразу почувствовала, как в груди растеклось приятное тепло воспоминаний о вечерах, проведенных у камина. Оранжевые языки пламени, словно танцующие восточный танец, потрескивание дров и необыкновенное ощущение безопасности, счастья. Даше так захотелось снова почувствовать это. Она остановилась, закрыла глаза, постаралась представить себя на кожаном диване, стоявшем напротив разожженного камина, Стаса, присевшего на ковре у ее ног. Нет, не получается. Холодно и неуютно, ветер становится все сильнее. Но дело вовсе не в нем. Замерзший лед в ее душе, согреваемый воспоминаниями, не может растопиться в одно мгновение. Он обжигает, заставляя прижимать руку к груди.

Даша открыла глаза и медленно направилась к дому. Ей некуда больше идти. Не нужно было и убегать. Могла бы, в конце концов, запереться в своей комнате, не отвечать на звонки, обращения. Мама всегда говорила, что уходить можно только в том случае, когда точно знаешь, что не вернешься. А так получается, что сделала она это, поддавшись эмоциям. Сейчас она откроет дверь, Стас сразу окажется рядом, и от разговора никуда не денешься. Как же ей не хочется говорить с ним…

– Даша, Даша, милая! – он крепко обнимал, целовал холодные пальцы, растирал их, заглядывая в глаза. А она все время отводила взгляд. – Прости меня, я осел, старый осел. На таких, как я, не обижаются, Дашуня.

– Оставь меня, пожалуйста, я должна побыть одна, – она была так расстроена, что даже не обратила внимания на извинения Стаса. Он впервые просил прощения за все многочисленные ссоры, хотя и делал это в шутливой форме. Даша пыталась высвободить свои руки, но Стас сжал их еще сильнее.