Только ты и я - Пэнси Вейн Страница 6

– На сцене, все уже на сцене. Беги скорее.

Мишель остановилась за кулисами и махнула Стивену, что она здесь. Успела вовремя! Игра в этом театрике, приютившемся на окраине Хэмстеда, доставляла ей большое удовольствие, хотя и не приносила почти никаких денег – все здесь играли почти исключительно из любви к искусству. Выходит, не зря она три года посещала театральные курсы. Когда-то Мишель всерьез думала связать свою жизнь со сценой, потом ее увлекла экология. Но в какой-то момент продолжать учебу дальше она не нашла сил, захотелось круто изменить жизнь…

Сборы театр делал мизерные. Правда, последние два месяца Стивен Бойд, который пришел на смену прежнему режиссеру, пробовал изо всех сил добиться признания публики.

Театр давал Мишель возможность уйти от самой себя, примерять на себя всё новые маски, и свою внутреннюю боль выплескивать на сцене, в чужом облике. В этом была какая-то сладость и утешение.

Правда, без поддержки родителей, которые платили за ее жилье, а отец то и дело подкидывал денег младшей дочке, она бы не справилась. А как хотелось полной независимости…

Когда-нибудь она вернется в колледж… Мишель могла, в принципе, сделать это в любое время, она была одной из лучших студенток. И она вовсе не боялась видеть сочувственные лица соучеников и слушать сочувственные вздохи – ведь это она бросила его, а не он ее! Но насколько легче было переживать душевную драму в новом коллективе, где никому не известны подробности ее личной жизни…

Вот и кончается предыдущая сцена. Ее выход!

– Что же сделал мой муж такого, чтобы сбежать от правосудия? – произнесла она свою первую реплику, вкладывая в нее недоумение, обиду и страх.

– Не «мой муж», а «он», – недовольно поправил ее Стивен. – Мы договорились, что оригинальный текст не трогаем, а только вставляем злободневные реплики. Еще раз сначала, куколка.

Когда после репетиции Мишель вернулась в раздевалку, Дженет сказала:

– Совсем забыла! У тебя объявился поклонник, он приходил и спрашивал о тебе – адрес, телефон, все такое.

Перед глазами Мишель моментально возникло лицо ее нового знакомого – загорелое и мужественное, с мягким взглядом черных глаз под густыми темными ресницами. Но, впрочем, телефон она сама ему дала.

– Какой он из себя? – полюбопытствовала она.

– Честно скажу – внешность незавидная. Дядька старый, уже лет сорок, бледный какой-то, в черном допотопном пальто. Я сказала, что мы не даем адресов и что ты придешь через час. Но он, видать, не дождался. Наверное, геморрой у него разыгрался.

Мишель весело рассмеялась. Впрочем, задуматься о таинственном поклоннике у нее не осталось времени – зазвонил мобильник. Она прижала трубку к уху и услышала знакомый голос:

– Мишель? Это Руди. Ты уже освободилась?

– Да, только что. Ты не передумал?

– Передумал? Конечно нет!

– Просто я подумала, вдруг у тебя появились более важные дела…

– Никаких дел. Может быть, это ты передумала? – В его голосе послышалось напряжение.

– И я нет. Мое приглашение остается в силе, – засмеялась Мишель. – Я сейчас еду домой переодеться, а в десять мы встречаемся у галереи Тейт. Только не опаздывай, а то жутко холодно.

– Есть не опаздывать, – произнес Руди.

Ну так и есть – он вернулся из Ирака. В какой-то момент Мишель вообразила даже, романтики ради, что он сидел в тюрьме, но нет, разумеется, нет. Когда она говорила, как осуждает контрактников, отправившихся в Ирак добровольно, то заметила, как он словно хотел что-то возразить и потупил глаза. Мишель была почти уверена, что угадала. Она снова представила его решительное и в то же время задумчивое лицо, сильные изящные пальцы… Наверняка с ним произошло что-то необыкновенное. Не похож он на человека, жаждущего острых ощущений и денег. Ничего, он еще все ей расскажет.

Мишель почувствовала вдруг необычайное воодушевление и прилив сил. Как ей повезло, что она встретила этого Руди, – без него идти на вечеринку к Винсу и Люси, отмечавшим годовщину своей свадьбы, было бы тягостно, как ни старалась она внушить себе, что ей все нипочем. Теперь она придет не одна, а это большая разница. У нее и раньше не было недостатка в кавалерах, но притащить к Люси парня, до которого ей совсем нет дела, было бы нечестно. И Мишель приходила на все вечеринки (Люси всегда ее настойчиво звала) в гордом одиночестве и была всегда самой веселой и жизнерадостной.

Но теперь… Ей в самом деле захотелось еще раз увидеть нового знакомого, в котором было что-то завораживающе загадочное.

Квартирка на Элбани-роуд в районе Уолворт, которую Мишель снимала, учась в колледже вместе с подругой Агнесс Боум, теперь принадлежала ей одной – подруга уже полгода как перебралась к своему бойфренду. Мишель вполне ладила с Агнесс, хотя та и была ужасной неряхой, но иметь всю квартиру в своем распоряжении, конечно, было гораздо приятнее.

Вся коротенькая Элбани-роуд состояла из ряда примыкавших друг к другу красных кирпичных шестиэтажных домов с небольшими квартирами. Здесь жили в основном молодые семьи и одинокие представители среднего класса. Недостатком можно было считать то, что прямо под окнами тянулась выходящая здесь на поверхность линия метрополитена, и поезда грохотали с раннего утра до поздней ночи. Впрочем, Мишель уже почти перестала их замечать. Улица заканчивалась тупиком, она упиралась в бетонную стену, ограждавшую рельсы. Если пройти вдоль стены и миновать маленький сквер, можно было выйти на оживленную в любое время суток Хайборо-стрит, где Мишель садилась на автобус или ныряла в метро.

Квартира была не из самых дешевых, и, если бы не щедрость отца, Мишель не смогла бы тут жить. Но он неизменно оплачивал ее жилье и то и дело подкидывал денег на всякие расходы. Одно время, чтобы отвлечься от грустных дум, Мишель накупила себе всяких нарядов. И теперь она в затруднении стояла перед зеркальным шкафом, не зная, что выбрать.

Еще вчера она думала, что предстанет перед неверным возлюбленным и коварной подругой (боже, какая мелодрама!), его нынешней женой, в самом своем любимом платье от Гуччи, безумно дорогом и шикарном, цвета розовой фуксии, в котором казалась настоящей красавицей – не только себе, но и другим. Это было проверено, когда она устроила у себя вечеринку для друзей из театра. Но сейчас почему-то эта идея показалась мелкой.

Ее мысли занимал Рудольф, о котором она ровным счетом ничего не знала, но очень хотела узнать. Она вспоминала, как он смотрел на нее – в пабе, в автобусе, а потом на улице. Его взгляд ни за что нельзя было назвать наглым и бесцеремонным. Мишель склонна была трактовать его, как искренний интерес. И, похоже, она интересует его как женщина… Как он сразу ухватился за возможность продолжить знакомство! Ну что же – посмотрим. Сколько можно жить монашкой? Кому она хранит верность – Винсу? Смешно. Если Руди предложит проводить ее домой, она не станет отказываться. Правда, как бы не струсить в последний момент – еще совсем недавно она была правильной домашней девочкой. Шампанское – вот что всегда подбодрит и придет на помощь!