Полночное свидание - Нэн Райан Страница 6

На третьем этаже, в маленькой комнате, обставленной по-спартански, у открытого окна стоял коренастый молодой человек, выделявшийся среди прочих копной торчащих во все стороны светлых волос, здоровым цветом лица и светло-голубыми глазами, и застегивал медные пуговицы на однобортном синем кителе. Это был курсант Крис Кемпбелл.

В другом конце залитой солнцем комнаты, растянувшись на койке и подложив под темноволосую голову скатанный матрас, лежал Хилтон Кортин. На нем вместо формы были цивильные брюки синевато-серого цвета и белая рубашка из чистейшего льна. Третий человек, находившийся в комнате, возился с вещами, что-то бормоча себе под нос. Это был Джаспер. Аккуратно складывая личные вещи Хилтона Кортина, он что-то бормотал себе под нос, время от времени бросая неодобрительные взгляды на своего хозяина. Джаспер еще никогда в жизни не испытывал такого стыда за своего подопечного. Семья Хилтона не переживет позора. Неужели этот молодой дурак не понимает, что испортил себе жизнь и разбил сердца своих родителей?

Крис Кемпбелл пригладил вихор и посмотрел на товарища по комнате.

— Черт возьми, Хилл, тебе непременно надо быть таким упрямым? У них нет на тебя ничего конкретного. Тебе просто надо доказать свою невиновность!

Хилтон Кортин выпустил в потолок цепочку идеальных колечек дыма. Он даже не взглянул на товарища, пока не выдохнул весь дым.

— Крис, дружище, я с тобой не согласен. — Хилтон покосился на своего слугу, с несчастным видом собиравшего вещи. — Я считаю себя джентльменом и человеком чести. Врать не в моих правилах. Я отказываюсь это делать.

Джаспер что-то сердито пробурчал, а Крис скептически улыбнулся.

— Господи, у тебя весьма странные принципы, Хилл! Ты даже не пытаешься защитить себя, чтобы спасти военную карьеру, и в то же время не испытываешь угрызений совести по поводу дуэли, на которой ты мог покалечить или убить человека. Какая в этом логика, скажи мне ради Бога?

Хилтон зажал в зубах тонкую коричневую сигару, проворно спрыгнул с койки и провел рукой по густым черным волосам.

— Южная, — ответил он и выбросил сигару за окно.

Крис покачал головой. Уроженец штата Теннесси, уравновешенный, незлобивый, амбициозный, он обожал импульсивного алабамца, с которым делил комнату на протяжении четырех лет. Но, сказать по правде, он никогда не понимал Хилтона Кортина. Восхищаясь его отвагой, честностью и остроумием, он приходил в отчаяние от холодного безрассудства Кортина, которое привело к этой последней выходке, результатом чего стало исключение из академии.

— Хилтон, я такой же южанин, как и ты, но честь получить назначение в Уэст-Пойнт, определенно…

— Южанин, Крис? — с ленивой усмешкой прервал его Кортин. — Если бы они узнали, что ты даже не гражданин Соединенных Штатов, они бы тоже вышибли тебя вон.

Крис рассмеялся:

— Я уроженец великого штата Теннесси, и ты это знаешь.

— Возможно. Но твои папочка и братец по фамилии Кемпбелл переехали в Техас. Я прав? — Черные глаза Кортина сверкнули. — Они все еще граждане Мексики?

Простодушное широкое лицо Кемпбелла покраснело.

— Так решил мой младший брат… Но скажи, стоило ли обижаться на глупые слова, сказанные в гневе…

— Крис, — прервал его Хилтон, — Сэмюель Данлеп сказал мне прямо в лицо, что считает меня и вообще всех южан варварами, потому что мы владеем рабами. — Засунув руки в карманы брюк, он, прищурившись, посмотрел на друга. — Не знаю, как бы ты отреагировал на такое оскорбление, но я не могу позволить этому сенаторскому сынку, который вею жизнь провел в Питсбурге, учить меня, как управлять плантациями! Сэм никогда не был южнее Филадельфии, поэтому я не могу позволить ему высказывать свои суждения об обычаях, принятых за линией Мейсон — Диксон.

— Согласен. Но все же я не могу понять…

— Ты уже начинаешь говорить как янки, Крис. Ты пробыл здесь слишком долго. Тебе пора возвращаться на Юг или в Техас. — Он рассмеялся. — Скажу тебе даже больше: старина Сэм должен быть рад, что я набросился на него.

Этот длинный шрам на челюсти только украсит его дьявольскую внешность. Сейчас, когда у него на лице такая отметина, говорящая о его безумной отваге, успех у женщин ему обеспечен.

— И, однако, ты чертовски хороший солдат, Хилл, и твои оценки были всегда высокими! Без твоей помощи я бы никогда…

Крис не успел закончить свою мысль. Дверь распахнулась, и в комнату вошел офицер. Высокий и стройный, с хорошей выправкой лейтенант Джефферсон [1]Дэвис широко улыбался, протягивая тонкую руку Хилтону Кортину.

— Сколько мне учить тебя? — спросил Дэвис, кивнув Крису. — Какого черта ты позволил выбросить себя вон?

Хилтон, довольный приходом веселого миссисипца, который постоянно опекал его во время учебы в академии, пожал Дэвису руку.

— Откровенно говоря, Джефф, без тебя здесь стало скучно, поэтому я решил, что с меня довольно.

— Я горжусь тобой, Хилл! Господи, если бы я только знал, я бы с радостью стал твоим секундантом. Так чем он оскорбил тебя?

— Разговор шел о рабовладении, — нехотя ответил Хилтон.

— Хилл, может, твой отец вмешается в это дело? Ты ведь знаешь, что меня отдавали под трибунал и выгоняли, но потом взяли обратно. Уверен, что все прояснится…

— Нет, Джефф. — Хилтон сжал губы. — Я ни о чем не буду его просить.

— Независимость — восхитительная черта, Хилл. И, однако… — Дэвис покачал головой. — Давай не терять связи, Кортин! Нам предстоят великие дела. — Он крепко сжал плечо Хилтона и вышел из комнаты.

После того как Джефф Дэвис ушел, Крис Кемпбелл печально посмотрел на своего лучшего друга и на прощание крепко прижал его к груди. Хилтон не выдержал и рявкнул:

— Убирайся к черту, Кемпбелл!

Крис отступил, поднял руку, затянутую в перчатку, и отдал честь. То же самое сделал и Хилтон. Он стоял и смотрел, как этот большой человек твердым шагом направился к двери, открыл ее и вышел из комнаты.

У Джаспера дрожали губы, когда он закрывал последний чемодан.

— Вот и все, Джас. Поехали.

* * *

В «Старом Юге» царила тишина — кадеты готовились к параду. Хилтон, перекинув через плечо сюртук, в последний раз спустился по шаткой лестнице. Его красивое лицо было непроницаемым. Никто, даже черный слуга, следовавший за ним по пятам, не подозревал о том, что Хилтон Кортин сожалел о своем исключении из академии. Но это было правдой. Несмотря на юный возраст — через месяц ему исполнялся двадцать один год, — Хилтон был достаточно умен, чтобы понимать, что здесь, в Уэст-Пойнте, он встретил людей, принадлежавших к сливкам общества. Это были самые блестящие, самые храбрые и самые достойные молодые люди нации.