Приручить чудовище - Элизабет Хойт Страница 6

Три недели спустя он, наконец, решился. Если был предатель, он должен был иметь связь с французами. И тогда кто сможет лучше узнать о предателе, чем француз? Он был знаком с коллегой из Франции, Этьеном Лефевром. Он написал ему и спросил, какие слухи ходят о том, что случилось под Спиннер-Фоллз. С тех пор он нетерпеливо ждал вестей от Этьена.

Алистэр нахмурился. Отношения с французами, как обычно, были ужасными, но, конечно…

Его мысли были прерваны звуком открывающейся двери. Миссис Галифакс вошла в башню с подносом в руках.

— Какого дьявола вам здесь нужно?! — рявкнул Алистэр. Удивление заставило его высказаться прежде, чем он подумал о своих словах.

Она остановилась, ее соблазнительный пухлый рот скривился от неудовольствия.

— Я принесла вам ваш завтрак, сэр Алистэр.

Он с трудом удержался от вопроса, что она могла принести ему на завтрак. Неужто поймала парочку мышей и зажарила их? Больше в замке не было ничего съедобного. Прошлой ночью он съел последний кусок ветчины.

Она скользнула вперед и собралась поставить поднос на очень ценный итальянский том о насекомых.

— Не сюда.

При его команде она застыла.

— Э-э-э… минутку. — Он торопливо расчистил пространство, сбрасывая бумаги на пол возле стула. — Теперь можно.

Она поставила поднос и сняла крышку с блюда. На нем лежали два неровных кусочка бекона, зажаренных до хруста, и три сухих печеньица. Рядом стояла миска с овсянкой и чашка чернильно-черного чая.

— Я хотела принести чай в чайнике, — говорила миссис Галифакс, накрывая на стол, — но, кажется, его у вас нет. То есть чайника. Мне пришлось заваривать чай в кастрюле.

— Разбился в прошлом месяце, — буркнул Алистэр. Что это значит? И чего теперь от него ждут? Он должен съесть это в ее присутствии?

Она подняла взгляд. Черт бы побрал ее синие глаза и эти розовые щечки!

— Кто разбился?

— Чайник. — Слава Богу, он надел повязку сегодня утром. — С вашей стороны это очень любезно, но вы не должны беспокоиться.

— Никакого беспокойства.

Она явно соврала. Он прекрасно знал, в каком состоянии его кухня.

— Я ожидал, что вы уедете сегодня утром…

— Полагаю, мне стоит купить другой? Я имею в виду чайник, — сказала она, как ни в чем не бывало. — У чая совсем не тот вкус, если его заваривать в кастрюле. Думаю, глиняный чайник будет лучше.

— Я вызову карету…

— Некоторые предпочитают металлические…

— …из деревни.

— Серебряный — довольно дорого, а вот небольшой симпатичный оловянный чайник…

— Так что вы можете оставить меня в покое!

Его последние слова прогремели как колокол. Леди Грей приподняла голову. Миссис Галифакс мгновение смотрела на него огромными васильковыми глазами, потом открыла свой соблазнительный ротик и сказала:

— Полагаю, вы можете позволить себе оловянный чайник, не так ли?

Леди Грей тяжело вздохнула и снова повернулась к огню.

— Ну да, я могу позволить себе оловянный чайник! — На секунду он закрыл глаз, раздраженный, что вынужден встревать в пререкания с ней. Потом он снова посмотрел на нее и собрался с духом. — Но вы отправитесь отсюда сразу же, как только я смогу…

— И не подумаю!

— Что вы сказали? — пророкотал он тише. Она вздернула упрямый подбородок:

— Я сказала: «И не подумаю!» Вы совершенно очевидно нуждаетесь во мне. Вы знаете, что в доме должна быть какая-то еда? Ну конечно, знаете, но ничего не делаете. И никто ничего не делает. Мне придется что-нибудь купить, когда я поеду в деревню за чайником.

— Я не нуждаюсь…

— Я надеюсь, вы не ожидаете, что мы будем жить на одной овсянке и засохшем беконе? — Хелен уперлась руками в бока и гневно смотрела на Алистэра.

Он нахмурился:

— Конечно, я…

— И детям необходимы свежие овощи. Полагаю, вам тоже.

— Вы не…

— Я съезжу в деревню сегодня днем?

— Миссис Галифакс…

— И еще чайник. Вы предпочитаете глиняный или оловянный?

— Глиняный, но…

Он говорил в пустоту. Она уже тихо закрыла дверь с той стороны. Алистэр уставился на дверь. Он чувствовал себя выбитым из колеи — и кем? Этой хрупкой красоткой, о которой грезил прошлой бессонной ночью.

Леди Грей подняла голову, посмотрела на уходящую миссис Галифакс. И снова положила голову на лапы. Ее взгляд, казалось, был полон жалости.

— По крайней мере, мне позволили выбрать чайник, — проворчал Алистэр, защищаясь.

Леди Грей вздохнула и отвернулась.

Хелен закрыла за собой дверь башни и улыбнулась. Ха! Она определенно выиграла этот раунд. Она поспешила вниз по ступенькам лестницы, опасаясь, что Алистэр откроет дверь и позовет ее. Старые каменные ступени были потертыми и выщербленными, стены из голого камня потемнели. Дверь внизу вела в узкий коридор, пыльный, но, по крайней мере, с коврами на полу и отделкой на стенах.

Хелен надеялась, что завтрак сэра Алистэра не совсем остыл, но если это и так, то он сам виноват. Ей пришлось долго искать его этим утром. Она уже обошла верхние этажи замка, когда ей пришло в голову, что можно посмотреть в башнях. Она подумала, что он прячется в старой башне, как одно из тех ужасных сказочных существ, которыми пугают детей. Она была так рада, что дверь открылась, и не успела подумать о реакций на его внешность. К счастью, он прикрыл глазницу повязкой. Но грива черных волос по-прежнему спускалась на плечи, и, казалось, он не брился, по меньшей мере, неделю. Его подбородок был покрыт густой щетиной, и Хелен вовсе не удивилась бы, что он намеренно не следит за собой, чтобы отпугивать людей.

И еще его рука. Прошлой ночью Хелен не обратила на нее внимания, но сейчас, когда открыла дверь, заметила, что он держал лист бумаги тремя пальцами. Указательный палец и мизинец на правой руке отсутствовали. Какое страшное несчастье с ним случилось? По какой чудовищной причине у него появились шрамы? Как он потерял глаз? Это должно бы вызывать сочувствие и жалость людей.

Она прикусила губу от этой мысли. Прежнее мнение о нем теперь вызывало у нее угрызения совести. Он был грубым и несдержанным, угрюмым и саркастичным. Таким, как она ожидала с прошлого вечера. Но было кое-что еще. Он сидел за огромным столом, заваленным книгами и бумагами, и выглядел…

Одиноким.

Хелен оглядела грязный коридор. Ну, это просто глупо. Он ответит что-нибудь совершенно чудовищное, если она вдруг скажет ему об этом своем впечатлении. Она никогда не встречала человека менее приятного, менее склонного принимать во внимание других людей. И все же он казался ей одиноким. Он жил здесь один, в старом, грязном и неуютном замке, вдали от цивилизации и общества, в компании одной лишь старой собаки. Мог ли хоть кто-то, пусть даже человек, так не любящий людей, быть счастливым в таком окружении?