Двое на берегу - Джоуи Лайт Страница 6

— Не знаю и не хочу знать. Для меня гораздо существеннее то, что у меня яичница не получается.

Они вместе пошли на кухню.

— Нужно добавить немного молока, а сковородку смазать маслом… — Стерлинг открыла холодильник, нашла молоко, проверила срок годности и, осторожно отстранив Джо, занялась яичницей. И тут из угла раздалось жалобное мяуканье.

Она заглянула под стол и увидела коробку с тремя крошечными котятами.

— Откуда они взялись?

— Разве ваша мамочка не беседовала с вами на эту тему?

— Их подбросили?

— Пару дней назад.

— И теперь вы заботитесь о них? — Стерлинг была удивлена и… тронута.

— Нет, это они обо мне заботятся. У вас яичница горит, — прибавил он недовольно.

— А чем вы их кормите?

— Понятия не имею, чем их кормить. Вчера они слизывали молоко у меня с пальцев. Как думаете, яичница им подойдет?

Стерлинг рассмеялась.

— А я-то решила, что вы готовите завтрак для нас. Нет, скорее всего яичница им не понравится. Поджарьте пока тосты, ладно? Терпеть не могу пустую яичницу. А потом мы поедем в город и купим все нужное для них.

Джо сжег тост и стал скрести обгоревший край. Стерлинг отметила, что у него измученный вид. Интересно, спал ли он сегодня?

— Вы себя неважно чувствуете? — спросила она.

— Ешьте, — отрезал Джо.

— Отвратительный завтрак. Лучше бы мы съездили в город и поели там, — не унималась Стерлинг. — Если вы стеснены в средствах, не беспокойтесь — у меня деньги есть. Нужно сделать запас продуктов. Можно заняться этим заодно с закупками для ваших малышей.

Джо передернул плечами.

— Это не мои малыши, — раздраженно отметил он. — Какие-то никому не нужные комки шерсти, которые подбросили к моей машине. Может, с расчетом, что я их перееду. Так и надо было сделать. Я просто решил подождать, когда они подрастут, и пустить их на коврики.

Стерлинг добродушно рассмеялась.

— Не пытайтесь меня обмануть, Джо. У вас доброе сердце, несмотря на ваше ворчание. Это будет здорово — вырастить их.

— Тогда забирайте их к себе.

— Ни за что. Они — ваши. А я буду заходить и помогать. Это занятие пойдет вам на пользу. Меньше будет времени ворчать и прикладываться к стакану.

— Я имею право делать что хочу.

— До определенной степени, — согласилась Стерлинг, доедая горелый тост.

— Вы имеете в виду вчерашнюю ночь?

Стерлинг с удовлетворенным видом отло жила вилку.

— Нет, я не имела в виду вчерашнюю ночь, но, раз вы сами об этом заговорили, то, наверное, мои слова можно отнести и к тому случаю. Я уже говорила о том, что вам пора начинать новую жизнь. Нельзя продолжать та кое существование. Прошло уже больше месяца. Почему вы считаете, что, наказывая себя, Можно что-то исправить?

— Господи, вы прямо бродячий проповедник! Интересно, кому понадобилось так обрабатывать меня? Не понимаю…

— Вам кажется, что я похожа на психоаналитика? — вздохнула Стерлинг. Она собрала пустые тарелки и пошла к раковине. — Что ж, неплохо. А теперь нам надо поехать в город, купить еду для малышей и продукты для нас. Скоро начнется настоящий шторм, а я не хочу пропустить такое зрелище.

— Просто поверить не могу: вы все-таки уговорили меня купить детское одеяло. Только посмотрите на этих жирных котов. Спят как убитые.

По веранде застучали первые дождевые капли. Стерлинг смотрела, как они становятся все крупнее, и думала о том, каким ласковым был Джо, когда они кормили котят из бутылочек. Его большие руки очень ловко и нежно обращались с этими крошечными комочками. Когда один из котят с жадностью вцепился в соску, Стерлинг в первый раз увидела, как лицо Джо расплылось в улыбке.

Ветер постепенно стихал, волны стали спокойнее. Зато дождь лил как из ведра. Джо стоял рядом со Стерлинг. Неожиданно он проговорил:

— Надо же, я приехал сюда, чтобы побыть одному, а оказался в обществе соседки и трех котят.

Стерлинг улыбнулась.

— Жизнь — непредсказуемая штука, Джо. Хотите, сыграем в покер? К сожалению, уже ничего не видно из-за тумана.

— В карты что-то не хочется, — ответил он. — Есть такая игра — называется «риск». Вот вы, к примеру, рискуете, если не ответите мне честно на несколько вопросов.

— И что же, вы собираетесь зажарить меня в гриле? Так вот они какие — полицейские, — вдохнула она, но, вдруг осознав, что Джо не шутит, сменила тон. — Послушайте, Джо, не надо начинать все сначала. Если хотите, мы можем разговаривать, беседовать, но только не об этом.

Он подошел к кушетке и сел. Стерлинг последовала его примеру.

— Я не помешаю вам?

Джо не ответил и стал рассуждать как бы про себя:

— Не понимаю, что происходит. Почему эта женщина, которая приехала на побережье, выбрала именно меня? Она беспрерывно болтает, является сюда без приглашения, и мне приходится с этим мириться. Я же полицейский. Крутой парень. А ей удалось сесть мне на голову. Каким образом?

— Может, я здесь потому, что вы даже на Бога уже не надеетесь, — в тон ему сказала Стерлинг. — А это плохо. — Сбросив туфли, она устроилась поудобней, поджав под себя ноги. — Хорошо бы разжечь камин. Почему у вас нет дров?

Манера Стерлинг перескакивать в разговоре с одной мысли на другую забавляла Джо. Немного помолчав, он ответил:

Когда я приехал, никаких дров тут не было. В этих местах обычно жарко и влажно поэтому в дровах нет надобности.

А в моем коттедже есть. Если завтра вечером погода не изменится, мы можем перебраться ко мне, разогреть пиццу и посмотреть «Касабланку». Как вам мой план?

— Не подходит.

— Вот как? — Стерлинг прикинулась обиженной.

Джо потянулся.

— Идите к себе и смотрите, если хотите. А я останусь в одиночестве и буду наслаждаться тишиной.

Синяки у него под глазами стали еще темнее. Она чувствовала, как нарастает его раздражение, и все же спросила:

— Вы не спали прошлой ночью. Почему?

Он сидел, откинув голову на спинку кушетки.

— Я сейчас вообще плохо сплю. И вы знаете причину.

— Нужно похоронить прошлое, Джо. Постарайтесь понять, что вы не виноваты.

Судя по его тону, он едва сдерживался.

Ну конечно. Только научите меня как мисс Всезнайка.

Вы не должны наказывать себя всю оставшуюся жизнь.

Джо какое-то время молчал, о чем-то размышляя. Потом, глядя перед собой, сказал:

— У меня перед глазами стоит его лицо. Я подбежал к нему за пять — десять секунд до того, как он умер. Знаете, на его лице было написано недоумение.