Мой галантный враг - Рексанна Бекнел Страница 6

— У тебя какие-нибудь сложности со слугами? Я не припоминаю, чтобы в Колчестер-Касле прежде случалось что-либо подобное.

Хью сразу опомнился. Когда он обернулся к брату, на лице у него не оставалось и следа не только гнева, но даже и малейшей досады. Но и улыбку, которую он изобразил, никак нельзя было назвать теплой. Корбетт вынужден был держать себя в узде, чтобы не обнаружить неприязнь, которую питал к брату — единственному члену их семьи, оставшемуся в живых, если не считать его самого.

— Он лентяй, — объяснил Хью, пожав плечами. — Как и многие другие. Следовало бы отослать их всех на полевые работы. Тогда бы они смогли по достоинству оценить мое великодушие, на которое так нагло всегда рассчитывают. — Мановением руки он отослал злополучного слугу.

На первый взгляд, ничего особенного не произошло: нерадивый слуга получил взбучку от господина. Но Корбетт наблюдал в Колчестере слишком много неприятных сцен, чтобы можно было оставить их без внимания. Замок казался еще более великолепным, чем когда бы то ни было раньше, и даже на Корбетта произвели впечатление ковры, гобелены и гладкие стекла, недавно вставленные в окна. И все же за горделивым фасадом все шло не так, как следовало бы. Корбетт не мог не заметить этого, хотя провел дома всего три дня.

Когда братья направились во двор замка, их беседе явно не хватало сердечности. Хью разглагольствовал о предметах незначительных: об охоте и о своих гончих собаках. Однако Корбетт не мог избавиться от ощущения, что Хью избегает касаться каких-то тем. На ступенях замка Корбетт повернулся и взглянул брату в лицо. Он был обеспокоен, но старался этого не показать.

— В Лондоне мало что слышно о северных графствах. И ты не слишком много мне поведал. Неужели за те годы, когда меня не было, здесь ничего не изменилось?

Хью, прищурив глаза, разглядывал младшего брата. Потом облизнул губы и посмотрел куда-то в сторону:

— Дела тут идут неплохо, если принять во внимание, что мы тут не избалованы милостями короля. — Это прозвучало странно, и Корбетта насторожил необычный тон брата.

— Сердце Эдуарда отдано благу Англии. И, как верный вассал, ты вряд ли сомневаешься в этом. Если он еще не назначил точный срок своего возвращения с Востока, мы должны верить, что его решения всегда хорошо обдуманы.

Хью впился глазами в брата, но, встретив его твердый взгляд, отвернулся сам. Его губы сложились в тонкую линию, а когда он заговорил, голос звучал нескрываемым сарказмом:

— Кое-кто считает, что Англия прекрасно обходится без его присутствия. Я только надеюсь, что эти полоумные шотландцы на севере будут ждать его возвращения так же терпеливо, как мы будем оставаться «его верными вассалами».

Разговор прервался, и наступило неловкое молчание. Когда они вышли во двор, к старшему брату, по-видимому, вернулась какая-то крупица благорасположения.

— А теперь, когда ты уедешь из Колчестера, куда направишься? В Лондон? Или опять на Восток?

Вопрос не выходил за рамки учтивости — возможно, вынужденной, но все-таки учтивости. Если бы Корбетт мог, он ответил бы своему единственному брату так, как это было свойственно его натуре, — прямо и открыто. Но между ними ощущалась какая-то странная натянутость, и Корбетту пришлось, выбирая слова, соблюдать осторожность… Он никогда бы не подумал, что в отношениях с родным братом до этого дойдет.

— Лондон меня не слишком привлекает. Да и воевать с турками у меня больше сердце не лежит.

— Говорят, Эдуард многим тебе обязан. А он, похоже, очарован Нормандией. Может статься, он подберет тебе нормандскую невесту с хорошим приданым?

Корбетт не мог не расслышать злорадства, сквозившего в братской шуточке, и необъяснимая печаль нахлынула на него. Не приходилось сомневаться, что Хью не терпится выпроводить его из Колчестера. Только вот трудно было понять, чем это вызвано.

Их расставание получилось не слишком родственным, хотя Хью и пытался изобразить бодрость и дружелюбие. Всего лишь на три дня Корбетт с отрядом своих рыцарей и оруженосцев нашел приют в доме, который оставил четыре года назад, чтобы сопутствовать принцу Эдуарду в крестовом походе. Но их прибытие было встречено холодно, а теперь, когда они покидали замок, это принесло хозяину не слишком явное, но несомненное облегчение.

Перед отъездом, однако, Корбетт посетил семейную усыпальницу. В часовне было холодно и темно. И воздух казался затхлым. Еще одна примета перемен по сравнению с днями минувшими, когда его мать следила за тем, чтобы самый скромный уголок в замке был чистым и хорошо проветренным, мрачно размышлял Корбетт. Но теперь матери нет в живых. Она не надолго пережила мужа. Остались только он и Хью, и теперь между ними возникло отчуждение, порожденное, как он опасался, не просто годами и расстоянием.

Корбетт вздохнул и потер неровный шрам, пересекавший сбоку его бровь. Каковы бы ни были надежды, с которыми он явился в Колчестер, с этими надеждами следовало проститься: они не сбылись. Конечно, он всегда мог вернуться в Лондон и там дожидаться нового короля. И Хью, конечно, уверен, что он так и поступит. Но в его планы это не входило. Вместо выступления в дальний путь он выведет своих людей в колчестерские поля и разобьет здесь временный лагерь. К зиме можно будет устроить более основательную стоянку, но сейчас у него не было выбора. Братцу Хью явно было не по себе от присутствия Корбетта в Колчестере и в равной мере не по себе от предстоящего возвращения Эдуарда в Англию.

Еще раз вздохнув, он повернулся к выходу. Давно уже война не увлекала его: он достаточно хорошо изучил ее обличье — кровопролитие, страдания, бедствия. Но, по крайней мере, на войне ты знаешь, что ты должен делать и кто твой враг. Здесь, в северных пределах Англии, цели его были туманны, а враги неизвестны. И все-таки он — рыцарь из войска принца… нет, теперь уже короля. Он может еще понадобиться своему сюзерену и должен быть во всеоружии. Когда, спустя короткое время, отряд Корбетта покидал Колчестер, там не было никаких признаков оживления, коими обычно отмечаются такие события. Не звучали горны, не развевались знамена… только флаг Корбетта реял на ветру. Воины двойной колонной двинулись на север, и, как только они удалились от замка на достаточное расстояние, один из рыцарей присоединился к Корбетту, возглавлявшему процессию.

— Благодарение небесам, что мы убрались оттуда, — Пробормотал могучий гигант. — В этом замке чувствуешь себя как в могиле. Что отравляет здесь воздух?

— Хью, — коротко ответил Корбетт. Он повернулся в седле и взглянул на своего помощника, который был после него вторым по старшинству в отряде. — У брата всегда были какие-то странности, Рокк, ты и сам можешь припомнить. Часто поддается дурному настроению. Но сейчас… — Он пожал плечами. — Мое возвращение просто выбило его из колеи.

Рокк фыркнул.

— Его рыцари — если ты хочешь почтить их этим титулом — все разжирели и обленились. Было бы легко…

Корбетт усмехнулся.