Союз одиноких сердец - Джилл Гарриетт Страница 6

Вэл посмотрел на часы: до конца полета оставалось минут двадцать. В салоне было душно, народ занервничал, предвкушая посадку. Вэл и сам не слишком любил эти последние минуты полета, когда ожидание земли становится почти невыносимым, когда все начинают лихорадочно посматривать в иллюминаторы, говорить нарочито бодро, скрывая естественный страх, прислушиваться к работе двигателей и считать круги, который самолет совершил, заходя на посадку.

Вэл видел столько боли, крови и неоправданной молодой смерти, что давно научился относиться к катастрофам как истинный фаталист, но сегодня он почему-то тоже нервничал. Хотя скорее его настроение зависело не от результата полета, а от предстоящей встречи с матерью Лейлы.

Он отлично помнил их первую встречу и свое ощущение, что Жаклин похожа на заводную куклу. Такая же красивая, холодная и насквозь искусственная.

После первого же их объяснения Лейла решила, что должна познакомить его с родителями. Она уверила Вэла, что и родители мечтают с ним встретиться, поскольку желают выразить благодарность за спасение дочери. Вэл попытался увернуться от этой процедуры, но Лейла убедила его, что рано или поздно это все равно случится, поэтому и тянуть нечего. Она сказала, что в ближайшее воскресенье родители устраивают маленький праздник по поводу ее благополучного возвращения из больницы и очень хотели бы, чтобы с ними отметил это событие «виновник торжества». Последним аргументом было то, что отец Лейлы сам собрался звонить ему сегодня вечером. Хорошо, что Лейла сказала ему об этом. Хорош бы он был, если бы стал заикаться при разговоре с ее отцом.

Вэл и сам не понимал, почему так сопротивляется. Он был знаком с большинством семей своих одноклассников… Но он не был так долго влюблен ни в одну из них. К тому же семья Лейлы всегда казалась ему очень странной и не похожей на остальных жителей городка. Он долго не мог понять, что привело успешного коммерсанта и его жену-француженку в их маленький городок. Неужели во всей огромной стране не нашлось для них более подходящего места? Лейла со смехом объяснила это романтическим порывом своей матери. Когда муж сообщил ей, что в связи с бизнесом они должны переехать жить в Америку, то она просто с закрытыми глазами ткнула в карту и заявила, что будет жить только в этом месте. Отец не стал сопротивляться, он привык исполнять все капризы своей жены. Он смог устроить дела так, что у них появился прекрасный дом, дочь поступила в приличную школу, а жена… Жаклин проводила дома совсем немного времени: она с удовольствием путешествовала по стране и половину года проводила в родной и обожаемой Франции.

Лейла говорила о матери с оттенком грусти, но с восхищением. Вэл почувствовал, что ей не хватает материнской любви и заботы и она променяла бы часть любви отца на простые разговоры с матерью…

— Не бойся, ты им очень понравишься. — Она опять погладила его по щеке, и Вэл понял, что он будет всегда исполнять любое ее желание, если она будет так же кротко и просительно смотреть на него своими оленьими глазами.

Отец Лейлы действительно позвонил вечером того же дня. Он просто и сердечно поблагодарил Вэла и пригласил его на семейный ужин, сказав, что хочет лично познакомиться с человеком, о котором столько слышал от дочери. Вэл ответил, что обязательно придет и три дня прикидывал, как одеться и как себя вести. На это время он даже забыл о любимых книгах и научных статьях.

Родители Лейлы вместе встретили его у дверей. Вэл замер от восторга, когда увидел мать девушки. Это была настоящая изысканная красавица: тонкая, с прекрасной фигурой, очень элегантная, с классически правильными чертами лица. Он даже не мог точно сказать, что в ней так хорошо и чем ее лицо отличается от тысячи лиц, которые он видел, но она была как бы из другого измерения. Он поймал себя на том, что глупо улыбается и никак не может найти подходящие слова, чтобы высказать ей свое восхищение. Но Жаклин окинула его таким холодным и оценивающим взглядом, что все хорошие чувства были в момент заморожены. Вэл догадался, что мать разочарована выбором дочери и для нее его приглашение только дань формальной благодарности. Жаклин не стала задерживаться, заявив, что занята в столовой, и предоставив мужу самому разбираться с мальчиком.

Айман Массарани его не разочаровал. Во-первых, они были похожи с Лейлой как две капли воды: те же удлиненные глаза с пушистыми ресницами, большой лоб, форма носа, губ. Но отец был настоящим восточным мужчиной — большим и грузным, с характерным оливковым оттенком кожи и густыми курчавыми волосами, тронутыми сединой. А у Лейлы те же черты лица были тонкими и изящными, к тому же она была высокой и худенькой, а волосы покрывали ее голову как шелк. Лейла, к счастью, совершенно не была похожа на мать, она взяла у нее только отличную фигуру и неподражаемый французский шарм.

Отец Лейлы радушно улыбнулся Вэлу, протянул ему руку, а потом не удержался и на мгновение прижал мальчика к груди. Вэл смутился, но не стал отстраняться и сделал вид, что не заметил, как моментально заблестели глаза у этого взрослого и сильного мужчины.

Они уселись в большие кремовые кресла у маленького столика и начали вести светскую беседу, ожидая, когда женщины пригласят их к столу. Удивительное дело, даже с отцом Вэл никогда так легко себя не чувствовал. Они могли бы обменяться ничего не значащими замечаниями о погоде и школьных делах, но отец Лейлы так внимательно и заинтересованно спрашивал у Вэла о его жизни, увлечениях, семье, что тот расслабился и начал спокойно и искренне рассказывать о своей жизни. Он говорил с этим посторонним мужчиной о том, о чем никогда бы не решился говорить ни с кем другим, потому что видел в его умных проницательных глазах поддержку. За каких-то полчаса Вэл рассказал ему о своей самой главной тайне — о желании стать известным кардиохирургом. Когда Лейла пришла звать мужчин к столу, Вэл даже немного расстроился, потому что замечания и советы Аймана были тем вектором, которого ему так сейчас не хватало. Если бы собственные родители могли его так слушать и понимать…

За ужином Вэл пытался понять, почему мать Лейлы производит такое отталкивающее впечатление. Она действительно была невероятно красива: белые, будто присыпанные пудрой волосы кольцами обрамляли тонкое фарфоровое лицо с высокими скулами и чуть впалыми щеками, брови тонкие, но густые и темные, разлетались от переносицы аристократического ровного носа, губы не полные и не узкие, а правильной формы, глаза… Глаза были тоже прекрасны, но холодны. Они действительно были похожи на льдинки — такие же голубовато-зеленые и прозрачные. Если бы взгляд ее был озарен хоть каким-то чувством, но этого не было и в помине… Жесткость и расчет. Даже когда она смотрела на дочь, в глазах ее не было ни материнской ласки, ни сострадания, ни умиления. Как будто бы с Лейлой ничего не произошло. И вдруг Вэл понял, кого она ему напоминает. Статуя! Нет, скорее кукла из мрамора. В статуе есть какая-то мысль, чувство. А в этой женщине была только запрограммированная, сделанная красота. И при этом никакого сомнения, что она центр вселенной. Вэл однажды и навсегда определился в чувствах к будущей теще и за многие годы не сумел найти в этой женщине ничего, что смогло бы примирить его с ней.