Мы не волшебники, а только учимся - Виктория Баринова Страница 6

Через годик-другой.

Три недели прошло с тех пор, как Никита устроился на работу в магазин Гудкова. За это время он проникся таким отвращением к торговле и занятым в ней людям, что было удивительно, как он до сих пор не уволился. Удерживало его лишь то, что к себе он испытывал такое же отвращение. Никчемному идиоту, не сумевшему не только пристроить свое изобретение, но и сохранить его, самое место среди безмозглых жадных хапуг. Может быть, они научат его жизни.

Как назло, Андрей, учившийся в заочной аспирантуре исторического факультета МГУ, уехал в столицу обсуждать с научруком очередную порцию добытой информации, и поддержать Никиту было некому. На родителей никакой надежды. Они как дети радовались, что мальчик взялся за ум. Родичи пришли бы в ужас, если бы узнали, что на работу их дорогой мальчик ходит исключительно благодаря несгибаемой силе воли.

Андрей вернулся в конце недели, злой после безрезультатных споров с научруком. Но злость моментально испарилась, когда он зашел к другу и увидел, в каком состоянии находится Никита. От неунывающего изобретателя не осталось и следа. Никита был бледен, раздражен, горел желанием сорвать на ком-нибудь плохое настроение. Он метался по комнате как дикий зверь. Андрею не понадобилось много времени, чтобы выяснить, что злится Никита в первую очередь на себя.

— Надо же быть таким болваном, чтобы потерять часть информации!

Никита то садился на стул, то вскакивал с него и бросался вытирать пыль с книжных полок или подоконника. Через пять минут у Андрея зарябило в глазах.

— Сядь, пожалуйста, и успокойся. Вместо того чтобы ворчать, давно бы все восстановил. Это же твое изобретение.

— Думаешь, я не пробовал? — скривился Никита. — Из-за этой дурацкой работы я абсолютно разучился мыслить. По вечерам ни на что сил нет, а что успеешь за один выходной? Мне и отдыхать когда-то надо.

— Увольняйся.

— Ага, конечно! Меня живьем сожрут. Гудков и так все время трезвонит, что я ни на что не гожусь.

— А ты все на сессию свали. Скажи, что не успеваешь.

— Не пойдет. — Никита набегался по комнате и плюхнулся на диван рядом с Андреем. — Родители знают, что у меня мало экзаменов.

— Сколько тебе лет? Сидишь и ноешь, как ребенок. Я тебя не узнаю.

— Я сам себя не узнаю. — Никита был мрачен. — Каждое утро подхожу к зеркалу и боюсь, что у меня такая же противная жирная рожа, как у Гудкова.

Андрей похлопал друга по спине:

— Не отчаивайся. Им тебя не победить. Возьмешь отпуск, доделаешь работу. Твой Гудков еще рот раскроет.

— Да я через полгода и с интегралом простейшим не справлюсь!

Андрей не смог бы справиться с простейшим интегралом даже сейчас и поэтому другу не поверил.

— Все у тебя получится.

— Ты не понимаешь. Там одна загвоздочка была… Я все голову ломал, что бы сделать, чтобы эффект распространялся, скажем, по всей комнате. Представляешь, такая кроха, на ладони у тебя помещается, а контролирует температуру в большом помещении. Я долго ничего сообразить не мог, вся проблема в размере была. И вот на тебе — меня осенило не где-нибудь, а в этой дурацкой корпорации. Такое простенькое, но очень изящное решение. За десять минут все набросал. Но сейчас, хоть убей, не могу вспомнить.

— Погоди, я не понял. В какой корпорации?

Никита смутился:

— Помнишь, я тебе рассказывал? У них еще реклама крутая… корпорация магов и волшебников. «Третий глаз» называется.

— А, точно, помню. Шаг отчаяния. Слушай, может, там ты и забыл свои записки? Выронил нечаянно или на столе оставил? С тебя станется.

— Может, и там. А может, где угодно. Город большой, я где только не шатался с этой папкой. В любом случае все давным-давно в мусорку выкинули!

— А вдруг нет? Не выкинули, а положили в ящик и ждут, когда ты придешь.

В глазах Никиты зажглась надежда.

— Думаешь?

— Почему бы и нет? Сходи да спроси.

Никита замялся:

— Неохота мне туда второй раз соваться.

— Не будь идиотом. Всего-то спросить, находили они твои листы или нет. Давай прямо сейчас сходим.

— Уже поздно.

— Тогда завтра с утра отпросись у своего Гудкова и слетай.

— Не буду я у него отпрашиваться. Все равно не отпустит. Опоздаю — и все. Переживет.

— Можно и так, — ухмыльнулся Андрей. — Главное — действуй.

* * *

Когда утром в дверях приемной замаячила долговязая мужская фигура, Маринка не поверила собственным глазам. У нее была неплохая память на лица, но все-таки почти месяц прошел с тех пор, как она последний раз видела незадачливого изобретателя.

Маринка вцепилась в край стола. Он… тот самый… Она узнает и куртку со старым меховым воротником, и очки с тонкими дужками на крупном носу, и светло-каштановые взлохмаченные волосы, которые давно нуждаются в стрижке. Только сегодня при нем нет папки…

Еще не осознавая до конца масштабы везения, Маринка вскочила из-за стола. Стандартное приветствие сорвалось с ее губ, прежде чем она успела подумать.

— Здравствуйте, чем я могу вам помочь?

Молодой человек выдавил из себя улыбку:

— Д-доброе утро… Я к вам заходил на днях…

— Да, я помню, — кивнула Маринка, всеми клеточками кожи источая доброжелательность.

— Я тут, кажется… э-э… вы, случайно, не находили листы с чертежами?

Маринкина рука непроизвольно потянулась к верхнему ящику стола, но вовремя остановилась. Один раз они упустили удачу, второй раз накинут на нее аркан и оседлают, как своенравного коня.

— Да, находили. Два листочка.

Юноша побелел:

— И что вы с ними сделали? Выкинули?

— Нет, что вы! Положили в надежное место. Я так и думала, что рано или поздно вы за ними придете.

Молодой человек просиял и стал почти красавцем.

— Подождите здесь, пожалуйста. Они хранятся в другой комнате, я сейчас за ними схожу. — Маринка подавила желание запереть приемную на ключ и побежала в комнату к Галине.