Небесная птаха - Диана Рейдо Страница 6

Боль в ноге перестала беспокоить ее уже наутро, особенно после того, как Дик натер ее щиколотку разогревающей мазью и замотал старым шерстяным шарфом. Мирабель радостно вскочила с постели, ощутила, что твердо стоит на обеих — здоровых! — ногах, но тут же пошатнулась. На нее навалилась страшная слабость, спросонья оставшаяся незамеченной. Немного погодя начало ломить виски, шуметь в ушах.

Когда ко всем вышеперечисленным симптомам добавилась и головная боль, и жар вперемежку с ознобом, Мирабель решила, что теперь ни за что не покинет свою теплую постель.

Собственно говоря, это ей уже и не удалось бы без посторонней помощи. Когда Мирабель захотела предпринять попытку спуститься на кухню и нацедить себе стакан воды из-под крана, она поняла, что ноги ее не держат — и это не было красивым книжным преувеличением.

После полудня к ней зашел Дик.

Вместо Мирабель он обнаружил лишь ее нос, сиротливо торчащий из одеяльного кокона и груды подушек.

— Ну, как мы чувствуем себя сегодня утром? Как нога? Надеюсь, прошла? Гарантирую, что никакого перелома там и в помине нет…

— Перелома нет, — жалобно простонала Мирабель, — но, кажется, я немного заболела…

Дик нахмурился. Он подошел к постели, наклонился и губами коснулся ее лба — Мирабель даже увернуться не успела.

— И не кажется, а точно заболела, — констатировал он. — У тебя высокая температура. Как ты умудрилась? Сейчас, если мне не изменяет память, разгар лета…

— Я очень рада, что ты это заметил, — огрызнулась Мирабель, — но болезнь не спрашивала меня, какое сейчас время года, перед тем как свалить с ног!

— Тихо, тихо, не злись. Это тебе сейчас вредно. Принести тебе что-нибудь? Воду, чай, сок?

— Сока в доме нет, а чай… Нет, пожалуй, я ничего не хочу. — Мирабель поморщилась от очередного приступа головной боли.

— Как ты думаешь, что у тебя?

— Кажется, грипп. Или простуда, хотя я точно не уверена…

— Тело ломает? — деловито осведомился Дик.

— Ты что, не просто авиатор, но еще и доктор? Нет, сэр, не ломает.

— Не важно. Этот симптом может проявиться и позже.

— Вчера я долго сидела на земле, — вспомнила Мирабель, — но вообще-то земля была совсем не холодная.

— Может, ты понервничала, вот иммунитет и дал сбой. Так, тебя можно оставить одну?

— Не припомню, чтобы тебя тут кто-то держал насильно! — У Мирабель все-таки хватило сил на возмущенный тон и соответствующее выражение лица.

Дик вздохнул. Весь его вид выражал: угораздило же связаться с капризным и невыдержанным ребенком…

— Я ненадолго оставлю тебя одну и съезжу в магазин.

— Вызовешь такси? — осведомилась Мирабель.

— О черт. Хорошо, если тебе так угодно, я возьму такси. Если ты считаешь, что мне нельзя доверить «субару».

Мирабель хотела было ответить фразой наподобие: «А почему я должна тебе доверять, уедешь на машине, и поминай как звали», но взглянула на Дика и передумала.

К тому же она вовремя вспомнила о его биплане, одиноко стоящем на заброшенном поле. Зачем ему машина — разве он сможет бросить свой самолет?

С этим парнем определенно что-то было не так (а может, что-то не так было с самой Мирабель), но вряд ли ему понадобилось бы угонять старенький, хоть и безотказный автомобиль.

— Бери, — выдавила из себя Мирабель, — ключи на гвоздике у входной двери. Только постарайся не попасться на глаза дорожной полиции.

— Не беспокойся. Какой сок ты хочешь?

— Апельсиновый, грейпфрутовый, яблочный… Какой-нибудь.

Выходя, Дик помедлил и обернулся:

— Так как, Мирабель? Может быть, мы позвоним кому-нибудь из твоих родственников? Тебе сейчас нужно, чтобы рядом был кто-то, кто может позаботиться о тебе.

С видом маленького упрямого осленка она отрицательно покачала головой.

— Тогда я останусь здесь, — резюмировал Дик и вышел, пока Мирабель не успела что-либо возразить.

Позже она уже ничего не могла ему возразить, поскольку впала в забытье. Дик вернулся, поставил на тумбочку несколько стаканов — с чистой водой, с минеральной, с соком, — а сам устроился с книгой в кресле у окна.

Когда Мирабель в очередной раз разлепила глаза, уже стемнело.

— Ну как, пришла в себя?

Она осторожно пошевелила рукой, ногой. В теле была свинцовая тяжесть…

— Не очень, — честно ответила она.

— Давай все-таки вызовем тебе врача. — Я не хочу.

— Но почему?

— Это мое личное дело…

— Все-таки ты девушка со странностями, — заявил Дик, вздыхая. — Ладно, тогда придется тебе выпить горячего чаю с малиновым джемом…

— Фу-у-у, косточки…

— И выпьешь лекарство.

— Ладно.

— Ты мне не возражаешь? Я удивлен. С твоего позволения, я принесу тебе чай, а потом соображу что-нибудь поесть.

— Есть я не хочу.

— Зато я хочу. С утра во рту крошки не было…

— Ты не ел?

— Нет. Как пришел тебя проведать, так и забыл про завтрак. Я скоро вернусь, ты еще не успеешь про меня забыть.

Мирабель пролежала с высокой температурой и сильной слабостью около шести дней. Все это время Дик изображал заботливую сиделку — приносил и уносил стаканы с минералкой, протирал ей лоб влажным полотенцем, проветривал спальню и заваривал в термосе всякие лечебные травки.

— У тебя что, нет других дел, кроме как за мной ухаживать?

— А я еще и не начинал. — Дик широко улыбнулся.

— Ты же понимаешь, о чем я.

— Ага, понимаю.

— Неужели тебе так интересно бесконечно читать Сэлинджера у постели тяжелобольной?

— Ничего, ты уже пошла на поправку. Скорее всего, это было что-то вроде гриппа.

— Я серьезно… Ты же вроде как собирался заправиться и лететь дальше, путешествовать по стране. А вместо этого застрял тут надолго.

— Полеты могут немного подождать, — спокойно ответил Дик. — Кроме того, разве я могу оставить человека в бедственном положении?

— Но я не при смерти и не бедствую.

Дик подтащил тяжелое кресло поближе к постели девушки, уселся в него и внимательно посмотрел на Мирабель.

— У меня тоже есть к тебе вопросы, — неожиданно заявил он.

— Может, не стоит? — осторожно поинтересовалась Мирабель.

— Стоит… Когда окончательно поправишься, первое, что сделай, подойди к зеркалу и внимательно посмотри на себя.

— Зачем? Я прекрасно знаю, как я выгляжу.