Укрощенный дьявол - Лиз Карлайл Страница 6

– Миссис Монтфорд всего лишь экономка, Макс, – наклонившись ближе к зеркалу, Уолрейфен расправил складки свежего шейного платка, – просто невыносимо высокомерная экономка.

– Так рассчитай ее.

– И взвалить на других ее работу? – Уолрейфен усмехнулся. – Я не могу просто так увольнять слуг, если они не совершили убийства или чего-нибудь похуже. И действительно, какое мне до нее дело?

– Большое дело, судя по тому, что я вижу по твоим глазам. – Поднявшись, Макс открыл дверь. – А я весьма сомневаюсь, что она совершит что-нибудь столь подходящее, как убийство, и таким образом освободит твою жизнь от – как ты это называешь? Благотворное невмешательство? Да, тогда ты был бы вынужден поехать домой, не так ли?

– Оставь в покое это проклятое письмо, и пойдем, – отозвался Уолрейфен, проходя мимо друга. – На улицах вокруг Уайтхолла уже, наверное, собрался народ, и нам придется проталкиваться.

– Да, и кто в этом виноват?

Предсказание Уолрейфена оправдалось, и, когда они добрались до Чаринг-Кросс, им пришлось локтями прокладывать себе дорогу в толпе. Обычный поток клерков в черных мундирах и солидных, в очках, владельцев магазинов, хлынувший из Вестминстера в поисках завтрака, был сжат экипажами до Тонкого ручейка. В коридорах конторы Макса торопливо сновали мужчины в синей полицейской униформе и в высоких фуражках; лестничные пролеты были запружены разного рода служащими, и даже несколько дам демонстрировали свои шляпки и зонтики.

Сквозь весь этот хаос, громко переговариваясь, Уолрейфен с другом, в конце концов, добрались до двери Макса, но комната оказалась занятой. Леди и джентльмен, стоя у окна, смотрели на суматоху внизу. На звук открывшейся двери леди обернулась, но Джайлз и без того знал, кто эти люди. Это была Сесилия, молодая вдова его отца, и с ней ее второй муж, Дэвид, лорд Делакорт.

– Добрый день, Сесилия, Делакорт, – поклонился Уолрейфен. – Какая неожиданность!

– Привет, Джайлз, дорогой, – ответила Сесилия. – И Макс! Мы надеялись застать вас здесь.

Подойдя к Уолрейфену, она уже подставила ему щеку для поцелуя, и он, конечно, поцеловал бы ее, как всегда это делал, но внезапно из-за юбок Сесилии выскочил маленький мальчик и бросился между ними.

– Джайлз! Джайлз! – заговорил мальчик. – Мы видели сержанта Сиска, и он разрешил мне надеть свою фуражку! Вы и лорд де Венденхайм тоже собираетесь принять участие в параде вместе с ним?

– Нет, Саймон, – у Уолрейфена стало легче на сердце, и он подхватил ребенка на руки, – но я собираюсь произнести очень скучную речь. А я бы сам хотел такой же новый мундир, как у Сиска. Мне нравятся его большие медные пуговицы.

Мальчик засмеялся.

– Сесилия и Саймон очень хотели посмотреть церемонию присяги новой лондонской полиции, – немного виновато сказал Делакорт, отходя от окна. – Надеюсь, мы вам не помешали? – Он обращался к Максу, но не сводил глаз с Уолрейфена.

– Конечно, нет, – успокоил его Макс.

– Хорошо. Если у джентльменов расписание и тексты речей в руках, может быть, мы отвезем вас в Блумсбери в нашем экипаже? Саймон, забирайся к папе на плечи, и я отнесу тебя вниз.

Мальчик вскарабкался отцу на плечи, Макс распахнул дверь, а Сесилия, улыбнувшись, взяла Уолрейфена под руку.

– Я так горжусь тобой сегодня, Джайлз, – шепнула она. – Я чувствую себя любящей мачехой.

– Не нужно глупостей, Сесилия, – тихо сказал Уолрейфен, пропустив всех вперед и глядя в ее очаровательные голубые глаза. – Вы теперь не моя мачеха. На самом деле вы жена Делакорта и, ради Бога, мать Саймона.

– Это я отлично знаю. – Сесилия удивленно взглянула на него. – Но разве это взаимоисключающие вещи? Я всегда преданно заботилась о тебе, Джайлз. Нет, конечно, не как мать, а как, как сестра, можно сказать.

Как сестра. Платонически. Сесилия всегда себя так вела, и это было все, на что Уолрейфен мог рассчитывать теперь. В глазах церкви Сесилия была его матерью и, таким образом, не могла быть кем-либо еще – именно этого добился его отец, женившись на ней, черт бы его побрал! А затем, словно для того, чтобы усилить муки Джайлза, он преждевременно скончался, предоставив возможность Делакорту, этому негодяю, недостойному целовать даже подол платья Сесилии, ловко влезть в ее жизнь – и, к удивлению всех, он стал верным мужем. «И ему лучше хранить ей верность, иначе мне придется убить его», – мрачно подумал Уолрейфен, хотя, как это ни постыдно, ему начинал нравиться этот самовлюбленный пижон.

Уолрейфен мягко подтолкнул Сесилию к двери кабинета Макса.

– Я старше вас, Сесилия, – напомнил он, спускаясь вместе с ней по лестнице. – Когда вы вышли замуж за моего отца, мне было двадцать три года, и я уже заседал в палате общин. С вашей стороны глупо продолжать называть себя моей мачехой.

– Мой бедный, бедный Джайлз! – Сесилия остановилась и, мило надув губки, с легкой усмешкой похлопала его по щеке. – Хочешь ты того или нет, но Дэвид и я – это часть твоей семьи. Раз мы заговорили о семье, скажи, как поживает Элиас? Он не хочет отвечать на мои письма.

– Сесилия, министерство внутренних дел не место для леди, – не обращая внимания на ее вопрос, сказал Уолрейфен. – Не может ли ваш муж держать вас на Керзон-стрит, где вам и положено быть?

– О, как ты строг, Джайлз! – снова рассмеялась Сесилия. – Я просто не могла этого пропустить. Пиль никогда бы не смог протолкнуть этот закон через парламент без твоего влияния и упорной работы Макса. Все так говорят.

Уолрейфену ничего не оставалось, как промолчать, Сесилия тоже замолчала, и вскоре они впятером, заняв места на охраняемой трибуне для зрителей, приветствовали взмахами рук вновь созданную столичную полицию, проходившую парадом в новой униформе. В развевающихся плащах и башнеобразных фуражках полицейские представляли собой незабываемое зрелище. Скучные речи быстро кончились, новые офицеры принесли присягу, и приветственные аплодисменты смолкли. Сесилия снова подставила щеку, и Уолрейфен послушно поцеловал ее, а потом он и Макс, отказавшись от предложения Делакорта вернуться в Мейфэр в его экипаже, пешком зашагали по Аппер-Гилфорд-стрит.

– Она редкая женщина, не правда ли? – спросил Макс, когда Сесилия помахала им вслед.

Некоторое время Уолрейфен хранил молчание, потому что Сесилия была не просто редкой, а несравненной женщиной.

– Если мы заговорили о редких женщинах, – в конце концов, отозвался он, – то где твоя жена?

– Дома в Глостершире, – немного недовольно ответил Макс. – У нее вскоре появится на свет новая племянница или племянник – возможно, и то, и другое.

– А как ты, дружище? Ты поедешь к ней? Город скоро опустеет – охотничий сезон, ты знаешь.

– Наверное, поеду. – Макс прошел мимо подбежавшего к ним на Рассел-сквер мальчика-газетчика. – Обычно мы проводили зиму в Каталонии, но с появлением младенца... Нет.

– Ты мог бы остаться в городе с Пилем, – предложил Уолрейфен.