Мой гениальный залёт - Ева Ночь Страница 6

Я поняла: вот он, мой звёздный час! Пора медленно открыть дверцу «гроба» и выплыть под чарующие звуки. Желательно так же эффектно.

И я сделала это. Медленно. Шагнула, как Афродита, из пены морской.

В комнате царил полумрак. Тускло мигали крохотные светильники, вмонтированные в стены, отчего обстановочка стала ещё больше похожа на космический корабль.

Я вильнула бёдрами и вдруг поняла: что-то не так. Не вижу объекта своей предстоящей страсти. И тут платье начало мерцать, светиться, ёлки-палки, во тьме, как новогодний шар с подсветкой. Я икнула. Допиться я не могла. Что за хрень творится?

Вдруг чья-то горячая ладонь ухватила меня за лодыжку. И я подпрыгнула. Хотела то ли взвизгнуть, то ли закричать, но из горла вырвался сорванный сип.

– Замечательно, – произнёс голос во тьме. – Великолепно. Прошу вас, не шевелитесь.

И я замерла. Судя по всему, это мой Павлик. На полу почему-то. Так и подмывало спросить: «А что ты здесь делаешь?», но я сдержалась.

Рука с лодыжки переместилась на икру, погладила её по-хозяйски, и я снова запаниковала. У меня не было секса… я лихорадочно попыталась сложить цифры в уме. Потом плюнула и начала загибать пальцы. Ой, нет. Такое лучше даже в уме не произносить.

Если совсем кратко, то много. Я только сейчас поняла: а вдруг не смогу? Забылось и вообще? Опыта у меня – тот самый возлюбленный, он же первый и единственный. До сегодня. А тут я вся такая прекрасная. И миллионер Костров у моих ног. Бежать. Срочно бежать! Мозг накрыло паникой.

– Всё так, как я и думал, – бормотал тем временем Павлик. Он уже поднялся на ноги и водил руками по моему телу. О, Боже! – Какая фактура, как мерцает.

И тут до меня дошло. Он что, платье щупает? Не меня? Если я и до этого стояла «смирно», как приказали, то сейчас и вовсе одеревенела и дышать боялась. Бревно с глазами – хлоп-хлоп.

Кажется, кто-то зря паниковал и боялся. Миллионеру Павлику платье больше интересно, нежели я в платье. Обидно!

Пока я предавалась унынию и придумывала, как бы уязвить этого фетишиста, Павлик вдруг замер и жадно втянул носом воздух.

– Удивительно, – шумно выдохнул он и запустил руки в мои волосы. Прошёлся большими пальцами по моим скулам, дотронулся до губ.

А потом он склонился и поцеловал меня. Без предисловий и разговоров. На мгновение я почувствовала себя резиновой куклой. Как эти гетеры терпят подобное? Словно к вещи отношение. Никаких тебе прелюдий!

Но это был короткий миг. Ибо то, что произошло дальше, не иначе как умопомрачением я назвать не могу.

Он целовался… слова подобрать сложно. Как будто в последний раз. Пылко, страстно, неистово и очень умело. Естественно, сравнивать мне особо было не с кем, но то, что вот так – впервые – без вариантов.

Костров не спешил. Получал удовольствие от поцелуя. Руки его не шарили лихорадочно по телу, как это показывают в дешёвых мелодрамах. Его ладони бережно держали моё лицо. Пальцы слегка зарывались в волосы, а я в какой-то момент перестала думать.

Будто Павлик взял, щёлкнул пальцами – и мыслительная функция у меня отключилась.

Я сама к нему потянулась. Тоже зарылась пальцами в шевелюру, прикоснулась грудью к миллионерской груди. Огненный шар из башки шарахнул вниз. Да так, что я на миг ослепла и испугалась. Так бывает? А я не знала!

Он оторвался от моих губ и, чуть отстранившись, словно любовался. Руки его плавно переместились на плечи, поглаживали деликатно. Особенно та, что касалась платья. По голой коже он так не водил смело. Слева его рука просто обжигала, но действовать не спешила.

Платье светилось в полутьме. Отстранённо подумала: в подобном свете я, наверное, зелёная, как инопланетянка или гоблинша. Но Кострову, кажется, всё нравилось. В полутьме сложно было разглядеть эмоции на его лице, но то, что он улыбался и глаза у него светились бархатно, обволакивающе, – и без яркого света видно.

– Ты мой подарок? – уточнил он хрипло.

– Твой, – улыбнулась в ответ и потянула его за галстук.

Не знаю, откуда во мне столько наглости взялось.

– Тогда не спеши. Я сам.

О, боги! Если бы я ещё знала, что делать! Но «сам» – это выход. Доминирование, правда, и у меня присутствует, но в вопросах интима я проигрывала по всем фронтам, поэтому решила подчиниться.

– Потанцуем? – спросил этот невыносимо загадочный мужчина и тут же повёл меня в танце.

Не знаю, в чём магия. Он так же делал это не очень уверенно, как и в банкетном зале. Правда, на ноги старался не наступать, но его запах и жар от тела, а ещё полумрак взвинтили меня до небес – мне хотелось выпрыгнуть не только из платья, а и из собственной кожи.

Его дыхание шевелило волосы. Губы его касались то виска, то щеки, то подбородка, то шеи. А вот местечко за ухом – вообще получился запрещённый приём! И всё это ненавязчиво, почти бесконтактно, но будоражаще и остро.

Я и сама не поняла, в какой момент просто повисла у него в руках. Было стыдно, но я возбудилась. До искр в башке, до звёздочек перед глазами. Я ощущала себя Телом. Одной большой эрогенной зоной. Казалось, куда бы он ни коснулся губами или руками – я загоралась почище этого светящегося платья, которое Костров, кстати, не спешил с меня стягивать.

Это шампанское. Точно. Других объяснений нет. Я всегда пью умеренно, а тут два бокала почти на голодный желудок. Вот меня и прёт. Как бы там ни было, соображала я плохо. Даже не поняла, когда мы из танца на сексодром переместились. Но, как и до этого, Павлик лидировал. Вёл за собой, а я подчинялась.

Я заранее всё продумала и просчитала. У меня в сумочке – презервативы с сюрпризом. Я старательно в них дырочки сделала, чтобы получить то, за чем пришла в идеальный для зачатия период. Но Судьба всё переиначила.

В какой-то момент тягуче-медлительный Павлик исчез. Ураган. Торнадо. Стихийное бедствие – его второе имя. Эти поцелуи, как в последний раз, это его неистовство, как грозовой шторм.

Он… был прекрасен. И платье с меня стянул за две секунды, и всё, что под ним. А потом… помешательство. Обоюдное. Уже не понятно было, кто тут главный. Я от себя подобного не ожидала. В самом прекрасном сне не могло присниться, что я могу быть такой. Раскованной. Лёгкой. Смелой.

Ни он, ни я не вспомнили о презервативах. Было не до того, честно.

Мы словно дорвались. Как оголтелые, потерявшие голову подростки.

Ну, я ладно. Почти девственница, можно сказать. Но он?.. Этот бабник по версии Эльки? Хотя если он такой со всеми, не мудрено, что его любят женщины. Да после такого можно голову потерять. Что я и сделала, когда сошла с ума окончательно и поймала радугу чувственного экстаза.

Я кричала. О, как я кричала… Радостно, освобождённо, с наслаждением. А потом и Павлик, застонав, догнал меня. Сжал в объятиях, сковывая своим телом.