Поцелуй под дождем - Лили Орландо Страница 6

Впрочем, признаюсь, в этот раз сестре удалось меня удивить.

Я уже открыла рот, чтобы начать оправдываться, на ходу сочиняя что-то о том, что «мы случайно и больше так не будем». Как вдруг чёрный костюм красивым глубоким голосом произнёс:

– Добрый день, – и открыл передо мной заднюю дверцу лимузина. – Прошу.

Он указал рукой. Наверное, для того, чтобы я меньше сомневалась. Уверена, у меня на лице отражалась вся глубина моего изумления.

Что здесь происходит?

Знаю, что повторяюсь, и этот вопрос уже задавала. Вот только я по-прежнему не понимала, куда вляпалась Любаня и насколько глубоко там увязла. Хотя была почти на сто процентов уверена, что это дурно пахнет. Всё же сестрицу я знала давно.

– Залезай быстрей, – прервала она мои активные размышления и передвинулась на сиденье.

Я повернулась к костюму. За чёрными стёклами очков не было видно выражения глаз, но почему-то казалось, что мой ступор весьма его позабавил.

Ладно, будем разбираться с проблемами по мере их поступления. Главное, что никто не собирался вызывать полицию из-за угона лимузина.

Я позволила мужчине взять мою сумку и чемодан и забралась в прохладу салона.

– Хочешь чего-нибудь выпить? Сок или шампанское? – гостеприимно поинтересовалась сестра и тут же капризно скривилась, добавив: – Правда, шампанское придётся самой открывать. Мне не разрешают.

– А ты вдруг стала такой послушной? – не удержалась я от язвительности.

Любаня усмехнулась:

– Просто я так и не научилась открывать. Зачем, когда вокруг так много мужчин?

Мы не о том говорим, и я поняла, что это неслучайно.

– Хватит заговаривать мне зубы. Причём тут мужчины и шампанское?

– О-о, не скажи, эти вещи взаимосвязаны, – снова усмехнулась сестрица, и я подумала, что она изменилась, стала циничнее и жёстче. И вдруг Любаня посерьёзнела: – Егор не разрешает мне пить алкоголь, потому что я беременна.

Внутри привычно сжалась пружина в ответ на это имя, и только потом до меня дошло.

– Ты беременна?

Я бросила взгляд на скрытый оливковым платьем от «Прада» живот, но ничего не заметила. Да и по телефону она ничего такого не говорила. Только про жениха, который её обижает. Теперь понятно, почему сестра с ним живёт – боится остаться матерью-одиночкой.

– Слушай, Люб, – мгновенно созрело решение, – ты не должна выходить замуж только из-за ребёнка, понимаешь? Есть другие варианты. Ты можешь уехать со мной в Нью-Йорк, откроем тебе студенческую визу, твой ребёнок получит гражданство. И даже если захочешь остаться здесь, я смогу вас обеспечить. Мне обещали повышение…

– Вера, – она взяла меня за руку, и я замолчала, удивлённо воззрившись на неё, как-то в нашей семье не были приняты прикосновения, – спасибо тебе.

Любаня произнесла это таким проникновенным тоном, что у меня на глазах выступили слёзы.

– Но такого самца, как Егор, я ни за что не упущу, – с хищной усмешкой добавила она, вызвав у меня оторопь.

В кого превращается моя сестра? В циничную стерву? Должна ли я спасать её от этого Егора? Или позволить жить своей жизнью и совершать собственные ошибки?

И всё же, как нас тянет на Егоров. Надеюсь только, Любане не сделают так же больно, как когда-то было мне…

Я с трудом заставила себя оторваться от невесёлых мыслей и устремила внимательный взгляд на сестру.

– Ты должна мне всё рассказать. С самого начала. И откуда взялся этот лимузин?

Вот теперь я наконец свернула на верную дорогу и не позволю Любане сбить меня с пути. Она мне всё расскажет, и тогда мы с ней решим, как быть дальше.

Но сестрица звонко рассмеялась.

– Это машина Егора, точнее его отца. Он ездит на этом лимузине на работу. Знаешь, где он работает? В Кремле! У Воиновых столько денег, что они могут купить весь наш Порхов десять раз, и ещё останется.

Этого я не ожидала. Тем более нужно выбираться из этой ситуации.

А может?..

– Скажи мне, ты его любишь? – для меня это стало бы серьёзной причиной, чтобы отступиться. Чувствами сестры я не буду играть.

– Конечно, – подтвердила она с каким-то преувеличенным жаром, – с ним у меня есть та жизнь, о которой я мечтала. О которой мы мечтали, Вера…

– Тогда зачем тебе я? – перебила её, потому что моя мечта была иной.

– Мне нужна поддержка, – сестра стала задумчивой и немного печальной, – Егор сомневается…

– Он не хочет на тебе жениться?

– Точно, – Любаня нахмурила брови, её лицо приняло упрямое выражение, – но ему придётся. Или я улечу с тобой в Нью-Йорк. И они никогда не увидят ребёнка.

Она усмехнулась и посмотрела на меня. А я в очередной раз поразилась тому, какой взрослой и циничной стала моя сестра.

Может, всё же я не так хорошо заботилась о ней? И это моя вина?

Я то и дело бросала искоса взгляды на Любаню, наблюдая, как она хмурится, поджимает упрямо губы, и понимала: её не переубедить. Если сестрица решила выйти замуж без любви, она это сделает.

– Ты уверена, что чужие деньги принесут тебе счастье? – сделала я последнюю попытку.

– Они не чужие, – вскинулась Любаня. – Я ношу в себе одного из Воиновых, значит, им придётся считаться со мной. Мой ребёнок стоит очень многого.

– Ты оцениваешь своего ребёнка? – тут уж я не удержалась, так захотелось надавать сестрице по губам за эти глупые слова. – В рублях или долларах?

– Ты меня поняла, – не отреагировала Любаня, – они дадут мне и моему сыну то, что нам необходимо. Или никогда его не увидят.

– Ты уверена, что такие люди позволят тебе собой манипулировать?

– Позволят, – снова усмехнулась она и показала крепко сжатый кулак: – Они у меня вот где.

Оставшийся путь мы молчали, размышляя каждая о своём. Что задумала сестра? Почему ведёт себя так, будто богатое и явно облеченное властью семейство что-то ей должно? Почему уверена, что эти Воиновы сделают так, как она скажет?

Вопросы сыпались словно из рога изобилия. А ответы я решила добыть сама. Всё же хорошо, что Любаня меня вызвала. Ей нужен рядом здравомыслящий человек, способный сохранить ясную голову в любой ситуации.

По крайней мере, последние четыре года утвердили меня в уверенности, что я именно такая. Голову я теряла только один раз. Первый и он же последний. Больше такого не повторится.

А в том, что происходит в жизни сестры, и что она задумала, я разберусь на месте.

Тем более, кажется, мы почти приехали.