Мама для чужого сына - Елена Левашова Страница 6

Джордан.

– Лейла Бахтияровна, – цежу сквозь зубы, стремясь сохранить самообладание. – Разве я просил вас вмешиваться? Звонить самой?

– Какая разница, Джордан? Это Ольшанская, а не королева Англии, – фыркает она, чопорно поправляя очки.

– Для меня, как королева Англии! Вы ничего… не знаете о наших отношениях. – Тычу пальцем в небо, словно речь идет о чем-то возвышенном.

– Звоните же, сэр Джордан, – Лейла заламывает руки и неуверенно протягивает телефон. – Нужно срочно что-то делать! «Монарх» расторг договор на поставку и «БизнесИнвест» тоже… Мы так и останемся без клиентов, сэр…

– Хватит, Лейла! Только дураки верят информационным вбросам. Значит, не нужны нам такие клиенты. – Запускаю ладони в карманы и отворачиваюсь к окну. Что я в самом-то деле должен звонить при ней? – Положите трубку на стол и… Я позову вас позже.

Стук каблучков Лейлы стихает. В кабинете повисает напряженная тишина, она скапливается над головой, как грозовая туча и давит, давит… Нужно ли мне возвращаться в прошлое и бежать по сожженному мосту? Цепляться за обломки разбившихся надежд и ранить кожу, царапать душу воспоминаниями? Тягостно вздыхаю, словно мне предстоит некая повинность, и набираю цифры заветного номера. В конце концов, у меня есть оправдание – я хочу спасти семейный бизнес!

– Анжелика, здравствуй… Это Джордан.

– Здравствуйте, сэр Джордан, – ёрничает она. – Вы соизволили позвонить сами? Похвально.

– Приезжай завтра в полдень. Есть разговор, – проглатывая ее «шпильки», произношу я.

– Я… меня нет в Москве, Джо. Я улетела в жаркие страны, вот такие дела. Надо было соображать быстрее, а так… Упущенная возможность для бизнесмена твоего уровня сродни катастрофе.

– Когда ты вернешься?

– Через неделю. Или позже.

– Хорошо, Энджи. Я позвоню тебе через неделю.

Отбиваю вызов и шумно выдыхаю. Не похожа Личка на беззаботную отдыхающую – уж слишком напуганной и несчастной она выглядела. А уж эти ее подколки… Защитная реакция, не иначе. Гордая, строптивая, страстная… Она лучше умрет, чем признает собственную неправоту или попросит о помощи… Но ведь она уже просила? Значит…

– Дмитрий Саныч, поднимитесь ко мне в кабинет, – без колебаний звоню начальнику службы безопасности фирмы.

Так правильно, убеждаю себя. «Рыться в жизни Анжелики за ее спиной правильно», – шепчет сидящий на плече дьяволенок. «Она не простит такой низости и… подлости. Это мелко и недостойно», – подает голос ангелок на втором плече. Поднимаюсь с места, стремясь убежать от голоса назойливых советчиков. Я решил, что так правильно, и точка!

– Джордан Александрович, слушаю вас, – тяжело дыша, как от быстрого бега, произносит Саныч.

– Садитесь, прошу вас, – взмахиваю ладонью в сторону кресла, скрипя зубами от русского «Александрович». Ну кто их надоумил? – Мне нужно узнать местоположение вот этого абонента. И… всю информацию, что можно раздобыть. Девушка, быть может, в опасности…

А вот это звучит, как жалкое оправдание. Дмитрий Саныч старательно записывает фамилию «попавшей в беду девушки» и неуклюже поднимается, торопясь приступить к выполнению задания.

* * *

Жизнь в мгновение ока переменилась. Перевернулась вверх дном, словно неповоротливый, шевелящий тонкими лапками жук. Мэйсон кричит днем и ночью, просит грудь и отказывается от смесей. А Тася… Следовало ожидать, что жена не примет ребёнка. Зачем ей чужой малыш в придачу к фиктивному мужу? Правильно, незачем. Она привыкла жить в свое удовольствие, мотаться с подругами за границу, есть устрицы и морских ежей, а запивать деликатесы белым вином за штуку баксов.

«Ее не смущает, что я простой бармен…», – в груди жжет от воспоминаний. Каким же я был дураком, что поверил в это! Таисия Коваль прекрасно знала, что я не бармен: ее отец – Денис Коваль – сотрудник Департамента промышленности и энергетики вцепился в папашу, как клещ. Не знаю, какие они воротили дела… Возможно, Коваль продвигал проекты Алекса Осборна за откаты? Узнать наверняка невозможно – мои полномочия ограничиваются лишь одним подразделением фирмы, а отец слишком предусмотрительный, чтобы раскрывать карты даже перед собственным сыном.

Мэйсон капризничает. Прохаживаюсь по просторной гостиной, прижимая кроху к груди – так его животик меньше болит. Надо ли говорить, что я почти не сплю? Няня фыркает и строит кислые мины, охает и всучивает Мэя, стоит мне мелькнуть на пороге. Я прошу ее еще об одном одолжении – дать мне пять минут на душ, а потом… Окунаюсь в чуждый мне мир подгузников, молочных смесей и колик. Качаю сына, хожу с ним на руках полночи, а утром встаю по будильнику и бреду на работу. Одно радует в этой ситуации – Тася съехала. Нет, она не предложила развестись – лишь купить ей квартиру в Сити, желательно не хуже моей…

– Мэйсон, пойдем гулять? – неожиданно произношу я. Вырываюсь из липкого клубка своих размышлений. К черту Тасю с ее требованиями! И папашу Алекса с его пустышкой Наташей! Лику с ее Ольшанским, будь он неладен! Мэй пускает слюни и гулит. Неужели, понимает? Смотрит на меня карими, как каштаны, глазами и довольно сучит ножками.

Кладу Мэйсона в электронное кресло-качалку и развожу смесь. Мою пустышки, опускаю в сумку влажные салфетки, пеленки, погремушки. Да, я быстро освоился в роли отца и мне это, черт возьми, нравится! Мэй нехотя сосет смесь – очевидно, малыш понял, что груди он больше не получит… И от осознания этого херово на душе…

– Ешь, сынок. Теперь дядя Джо у тебя за маму и за папу.