Сердце помнит все - Мейси Ейтс Страница 6

- То есть не скажешь, - произнес Гуннар.

- Нет, - ответила Астрид. - Тебе вовсе незачем было возвращаться в Бьорнланд ради меня.

- Но именно это я и сделал. Ты же разжигаешь международный скандал.

- Ты у нас специалист по скандалам и устраиваешь их каждый вечер, дорогой братец.

- Я не наследник престола, Астрид, и потом, я мужчина, а ты же знаешь - как бы это ни было несправедливо, - мне можно.

- Никакого скандала не будет, - повторила Астрид. - Я имею полное право сделать то, что сделала. Уж поверь мне, я перекопала всю информацию об этом.

- Совет отца будет против, на то они и существуют - контролировать применение власти, сохранять традиции. Сдерживать тебя - не зря отец верит в то, что мужчины лучше распоряжаются властью, в отличие от женщин.

- Пусть попробуют, - усмехнулась Астрид. - У них ничего не выйдет. Не думаешь ли ты, Гуннар, что я отважилась бы на такой шаг, зная, что могу потерпеть поражение хоть где-то?

Брат покачал головой:

- Ты недооцениваешь власть стариков, понимающих, что их традициям что-то угрожает.

- Этот закон тоже относится к традициям, он очень старый, - произнесла Астрид, в упор глядя на брата.

Они были чрезвычайно разными - Гуннар привык рисковать и нарушать сложившиеся устои, прыгая с парашютом, служа в армии и управляя вертолетами. Вот он бы чувствовал себя как дома в том клубе, где Астрид побывала три месяца назад. Внешне Гуннар походил на подлинного викинга: у него были глаза, подобные голубым льдинкам, светлые волосы и золотистая бородка, придававшая лицу озорное выражение, - пресса буквально слагала о нем легенды, называя «принцем-викингом». Он также был лучшим другом Астрид, несмотря на непростой характер. Что до остальных, они частенько видели в нем только недостатки - например, Латика. Их с принцем неприязнь была взаимной.

- Напрасно ты говоришь, что я что-то недооцениваю. Я всегда готова защищаться. Но есть кое-что, что я не могу рассказать никому, уж извини. Зато я постаралась сделать так, что все средства массовой информации отныне знают про закон, позволяющий мне воспитывать ребенка в одиночку и быть единственным родителем наследника престола. Точнее, об этом позаботилась Латика.

- Правда? - спросил Гуннар с явным недоверием. - И она в этом замешана?

- Латика исполняет мои приказы, - возразила Астрид.

Латика подняла руку и саркастически взглянула на Гуннара.

- Все в порядке, королева, меня не нужно защищать от него. Я выполнила свой долг перед вами и перед целой страной. Может, по рождению я и не гражданка Бьорнланда, но я готова поклясться в верности стране, и вы, принц, это знаете.

- Пока. А потом ты вернешься в Америку - и тогда все возникшие проблемы свалятся именно на наши плечи.

- Я справлюсь со всем, - снова вступила в беседу Астрид. - Я королева, а не ребенок.

- Ваше величество, - вдруг раздался голос одного из охранников, что поспешно ворвались в комнату. - Похоже, у нас во дворце незваный гость. Мы поначалу хотели застрелить его на месте, но он достаточно известен.

- Не понимаю, - произнесла Астрид.

- Во дворец без приглашения явился человек, - пояснил охранник.

- И почему вы его не застрелили? - спросил Гуннар.

Он очень известен, - повторил другой охранник. - Его убийство создало бы международный скандал.

- Кто это? - спросила Астрид.

- Мауро Бианчи.

Астрид похолодела - не может быть, подумала она. Как он мог узнать? Неужели она его недооценила? И потом, даже если он узнал ее, разве ему не все равно?

- Что ему нужно?

- Он хочет увидеть вас.

- Мне это совсем не нравится, - вмешался Гуннар. - Скажи мне, пожалуйста, что этот человек не имеет отношения к твоей беременности.

- Что именно ты имеешь в виду?

- Ты прекрасно понимаешь, так зачем хитрить?

- Этот ребенок - мой, - повторила Астрид. - Только мой.

- Поговори с ним.

- Да, - согласилась Астрид.

- А я сопровожу тебя.

- Нет, - возразила девушка. - Я должна поговорить с ним наедине.

- Ты не моя королева, - отметил Гуннар.

- Правда? А я и не знала, что ты, дорогой братец, отныне не гражданин нашей любимой страны.

-Ты моя сестра, и это более важно, чем все титулы.

- Тогда, если ты и впрямь мой брат, я попрошу тебя уважать мои желания. Из-за того, что многие мужчины не обращают на них никакого внимания, и сложилась вся эта ситуация.

- Хорошо, - согласился Гуннар. - Я понимаю, почему ты сделала то, что сделала, Астрид. Но ты не одна! Я всегда тебя поддержу и сумею защитить.

- Мне не нужна защита, - возразила королева. - В моей власти приказать, чтобы нашего гостя застрелили на месте, могу приказать это даже тебе.

- Это приказ, ваше величество? - спросил охранник.

- Пока нет. - Астрид бросила взгляд на брата, затем на Латику. - Присмотришь за ним?

- Мне не платят за то, чтобы нянчить принца, - ехидно заметила помощница.

- Мне тоже не выдают компенсацию за то, что приходится проводить время в компании злючки-американки, - бросил Гуннар. - Но ничего не попишешь.

Астрид оставила брата и помощницу наедине, надеясь, что они не перестреляют друг друга, и направилась в вестибюль дворца. Мауро стоял там - и при виде его у нее тут же перехватило дыхание. С момента их последней - и единственной - встречи прошло какое-то время, но эмоции ничуть не притупились, даже наоборот, теперь Астрид чувствовала куда большее волнение, быть может, оттого, что знала Мауро не только по фотографиям и отлично помнила, какие ощущения вызывают его прикосновения.

- Могу я вам помочь? - обратилась она к Мауро.

Он сунул руку под полу пиджака, и вся охрана моментально схватилась за оружие.

- Успокойтесь, - произнесла Астрид. - Он не собирается стрелять в меня.

- Вовсе нет, - подтвердил гость, вытаскивая из-за полы пиджака туфельку. - Полагаю, что она принадлежит вам.

- Не понимаю, о чем вы.

- Неужели, Элис?

Астрид выпрямилась, расправив плечи.

- Я королева фон Бьорнланд, мое имя Астрид. Вы, должно быть, ошиблись, сэр, имя, названное вами, мне незнакомо.

- Я ведь не слепой. Если вам изменить прическу, макияж и слегка вас раздеть, то… знаете, вам не удалось от меня скрыться, моя королева. Нужно было приложить больше усилий.

Астрид ощутила раздражение от того, что ее гость, казалось, нимало не смущен тем, что говорит в присутствии охраны. Зачем вообще он явился?