Любовь и прочие неприятности - Елена Архипова Страница 6

И вот на тебе! Мать он, видите ли,выгнал! А выгнал он её потому, что не хотел, чтоб таким жалким видела его та, которая им так гордилась. Вот я просто уверена в этом.

– Упс! И давно ты, Цветкова, в психологи подалась? – задала я этот вопрос мысленно сама себе. На этот раз мысленно, потому что всё ещё держала трубку телефона у уха, продолжая слушать Светлану Петровну.

– Светлана Петровна, я сейчас приеду, – кажется я её перебила, но она неловко замолчала, а потом сказала:

– Тасенька, спасибо тебе.

Это надо ж как она переживает, что даже на "ты" перешла! Не то чтоб я была особо щепетильна, но на Светлану Петровну это было совсем не похоже.

Светлана Петровна встретила меня на парковке. Держалась она отлично. Вот только слишком спокойный голос и выдавал её состояние.

– Тасенька, ты только постарайся, пожалуйста, не показывать свою жалость к нему. Хотя то, каким ты сейчас его увидишь, не может не вызывать жалости, – она вздохнула.

– Обещаю! Пойдёмте уже. А то Вы меня будто в космос отправляете, а не в палату к своему сыну.

Он лежал на кровати. К его ногам были привязаны какие-то тросы, фиксируя их в одном положении. На лице не было синяка, кажется, только на лбу, да и то лишь потому, что этот самый синяк сполз ниже. Один глаз был открыт, зато вместо второго узкая щель. Нос распух, на скуле шов. Хотя этот шов был через всё его лицо. М-да, красота.

– Тёма, смотри, кто к тебе пришёл! – Светлана Петровна пыталась говорить бодро.

– Здравствуйте, Артём!

Он впился в меня одним своим глазом.

– Мы знакомы? – голос был хриплым.

– Я Таисия, Вы у меня заказывали интерьер для квартиры Светланы Петровны.

– Мам, о чём она говорит? Какой интерьер? Мы же не у этой лахудры заказывали.

Это я что ли "лахудра"? Вот же нахал! Ну, погоди! Мало мне сегодня на работе встряски?

– Светлана Петровна, а он Вас то узнал? – я спросила это громко, чтоб Артём тоже услышал.

– Тасенька, не обижайся, пожалуйста, на Тёму. Он под сильнодействующими обезболивающими, – стала оправдываться за него мать.

– И что теперь? Это даёт ему право обзывать меня?

– Ты же ведь на работе совсем в другом образе, – подобрала она точное слово.

– Я так плохо выгляжу? Или я так не похожа на саму себя? – и я перевела взгляд на него.

– Совсем не похожа, – подтвердил он и отвёл свой глаз.

– Кто бы говорил! Сам то тут живое воплощение экспрессионистов!

Я услышала, как за спиной охнула Светлана Петровна. А его единственный на сегодня глаз опять повернулся ко мне. Пожалуй, я была не права: у Оленьки было жалкое подобие лазерного оружия. Я бы даже сказала, подделка из Китая. Оригинал был здесь, и в данный момент пытался прожечь во мне дырку. Я вдруг вспомнила старый фильм про инженера Гарина. Вот там был такой же луч. И мне стало смешно.

– Я так смешон? – прохрипел он. – Ты зачем вообще пришла? Пожалеть? Или посмеяться больше не над кем? Иди вон своего жениха жалей.

– Да. Мне смешно. Я вдруг вспомнила старый фильм про инженера Гарина. Вот у тебя сейчас такой же взгляд, как у того оружия, что изобрёл Гарин. Точно. Бластер!

– Что? – он даже на локтях поднялся.

– А что? Или ты думаешь, что ты здесь лежишь, весь такой разноцветный и немножко раненый,и это даёт тебе право называть девушку лахудрой?

– И это по-твоему, "немножко раненый"? – Артём показал на свои ноги, а потом на свое разноцветное лицо

– Хорошо, не немножко. Но ты жив! Лежишь тут из себя несчастного изображаешь. Посмотри на свою мать! Да она за одну эту ночь постарела. Выгнал он её видите ли! Не стыдно тебе, нет? Ну избили, ну машину угнали. Ну так не на” Жигулях”же ездил, значит, найдут твою машину, если уже не нашли. Забыл, что в современных машинах чипы есть? Раны заживут, шрамы останутся. Так шрамы украшают мужчину. Или ты не мужчина? Делов то? Лежи себе, выздоравливай! Работу то ты ,наверное,не потеряешь из-за того, что оказался не в то время и не в том месте, в отличие от меня, – закончила я свою пламенную речь.

В палате наступила гробовая тишина. Я выдохнула.

– Всё сказала?

– Да!

Он усмехнулся и откинулся на подушку.

– Ладно, извини, я не хотела тебя обидеть. Просто у меня тут за эти дни столько всего случилось. Выздоравливай! – и я пошла к двери.

И именно в этот момент дверь распахнулась, впуская медсестру с капельницей. Медсестричка была молоденькая и вся из себя фигуристая, в облегающем халатике. Жребий, что ли, выиграла среди коллег на предмет того,кому этого “почти принца“охмурять? Медсестричка впорхнула, а дверь ребром точнехонько так впечаталась в мой лоб.

– Да что ж за день то сегодня такой!

Слёзы сами полились из глаз, и я выбежала из палаты. Бегом рванула в туалет, не рыдать же мне было здесь, в палате. На лбу наливалась огромная такая шишка. И ведь пяти минут не прошло, а шишка уже начинала наливаться синим.

– Ой, мама дорогая, это ж какие фонари то под глазами у меня теперь будут!

Волю слезам я дала уже дома. Голова вместе с шишкой болела, нос и веки от слёз распухли, под глазами наливались синяки.

Аська приехала через полчаса после моего звонка с всхлипыванием и сморканием.

– Привет, подруга! Я ни фига не поняла по телефону! Но я здесь, так что давай всё по-порядку! Ох ни хрена ж себе!! – вырвалось у Аськи, когда она вошла в комнату, и я повернулась к ней лицом.

– Слушай, похоже, придётся тебе, подруга, больничный на работе брать. Как ты с таким лицом то? Красоту, конечно, ничем не испортишь, говорят. Но, похоже, подруга, ты нашла этому утверждению опровержение.

– Не придётся. Нет у меня теперь работы! – и я рассказала Аське всё с самого начала.

– Здрастье, пожалуйста!! Как это нет? А этот заказ от Степана? Я так понимаю, что он и так конкретно к тебе пришёл, так что ему должно быть всё равно, на себя ты работаешь или на Сан Саныча.

– Ну, должно, конечно, – протянула я, – но я всё равно ему сообщу, что теперь работаю сама от себя. Уж больно серьёзный мужик. Видела бы ты цвет тех пятен на лице Сан Саныча и его Оленьки!

– Слушай, а кто он такой то?

– Да я без понятия! Ой, так он же мне визитку свою дал, уж на ней то должно быть указано, так ведь?

Визитка была сделана на очень дорогой бумаге. И тиснение, и позолота на срезах и буквах его имени и фамилии, вот просто всё кричало о его благосостоянии. Но всё было в рамках допустимого, ничего лишнего. Если бы не одно НО!

– Тась, ты чего? – испугалась подруга, увидев моё зависшее состояние.

– Мать честная, так это ж отец Артёма. Вот же, Степан Колокольцев, и телефон. Личный, насколько я понимаю. Так это меня Артём, что ли, ему посоветовал?