Потерянные сердца - Эми Хармон Страница 6

Я киваю, но мне не удается скрыть свое удивление. Женщина устало улыбается:

– Вы вчера были в дальнем загоне, когда мы пришли за мулами. Мы вас видели, а вы нас нет. Ваш отец сказал, что вы поедете с нашим караваном. Простите, что все так сумбурно.

Самый высокий из ребят, лет пятнадцати-шестнадцати, протягивает мне руку:

– Я Уайатт Мэй, мистер Лоури.

Он производит впечатление серьезного парня, и голос у него низкий, как у мужчины, хотя с виду он еще мальчишка. Голос меняется первым. Со мной было так же. В один прекрасный день я проснулся и обнаружил, что у меня в горле сидит жаба, которая говорит голосом моего отца, стоит мне только открыть рот.

– Я Уилл, – представляется средний из братьев.

Я ни за что их всех не запомню, но все равно киваю.

– Я уже познакомился с… Наоми, – говорю я.

Ее имя я отлично помню. Стоит мне произнести эти слова, и я уже ругаю себя за них. Называть ее по имени слишком фамильярно, хотя ее родные не обращают на это никакого внимания.

– Она вечно где-то бродит, – отвечает младший из мальчиков. Как, он сказал, его зовут? Уайатт? Нет. Уэбб. «Мулы Уэбба Мэя». – Наверное, сидит где-нибудь и рисует. Из нее бы не вышел погонщик мулов. Папа говорит, что она сама не лучше мулов, до того упрямая. А погонщику мулов нужно иметь терпение, правда, мистер Лоури?

– А вы не знаете, где сейчас Наоми? – спрашивает миссис Мэй.

– Нет, мэм. Уже почти час прошел с тех пор, как я с ней говорил. – Окружающая нас толпа так и давит на меня, и смятение, вызванное разговором с отцом, перерастает в тревогу за пропавшую Наоми. – Но когда найдете ее… скажите, чтобы не уходила никуда одна. В Сент-Джозефе полно неотесанных мужланов и чужаков.

– Она, наверное, пошла купить бумаги, мам. Бумаги и карандашей, – подсказывает старший мальчик.

– Возле почты есть магазин с такими товарами, – говорю я.

– Неотесанные мужланы и чужаки, – повторяет миссис Мэй, обводя взглядом толпу. – Нам повезло, что вы отправитесь в путь с нашим караваном, мистер Лоури. Утешительно, что с нами будет кто-то опытный.

– Я дойду с вами только до Форт-Кирни, мэм.

Несколько секунд она пристально всматривается в меня.

– Думаю, путь до Форт-Кирни покажется вам слишком коротким, мистер Лоури.

Мне странно это слышать, учитывая, как тяжело даются эти две сотни миль большинству семей. Дождливая, ветреная, бесконечная дорога. Мне жаль эту женщину. Ей многое предстоит пережить.

– Папа говорит, до Калифорнии две тысячи миль, – печально вздыхает Уайатт.

Я киваю. Все семейство смотрит на меня, задрав подбородки и широко раскрыв глаза, ожидая, что я скажу что-нибудь еще. Странные они. Я тут же мысленно поправляю себя: нет, не странные. Искренние. Прямолинейные. Они не опускают глаза, не сторонятся меня, не боятся, что их увидят рядом со мной.

– Вот мы и снова встретились, мистер Лоури, – раздается чей-то веселый голос.

Наоми Мэй, сжимая в руках коричневый бумажный сверток, пересекает изрытую колеями улицу, ловко уворачиваясь от прохожих и лошадей. Я отвожу взгляд, когда она останавливается рядом со мной, будто мы старые друзья. Она не пытается взять меня под руку или как-то еще коснуться меня, как делают некоторые женщины – те, у которых невинное личико, а на уме одно коварство.

– Мисс Мэй, – говорю я.

У меня вдруг перехватывает дыхание.

– Она миссис Колдуэлл, мистер Лоури, – тут же поправляет меня Уэбб. – Но мы просто зовем ее Наоми.

У меня внутри все обрывается, но я стараюсь не обращать на это внимания и отступаю на шаг, переводя взгляд на миссис Мэй.

– Когда вы переправляетесь? – спрашиваю я, глядя только на нее.

– Очередь такая длинная… Но, кажется, мистер Мэй договорился, чтобы нас переправили на барке.

Морщинка между бровями миссис Мэй становится глубже.

– Я вчера видел, как лодка перевернулась, мистер Лоури! И повозка, и люди – все в воду попадали! – Судя по голосу, Уэбб был в восторге от зрелища.

– Не пытайтесь переправиться на барках. Если у вас нет никого, кто хорошо знает реку, не гоните животных вплавь. Отправляйтесь к парому Деккера. Туда не так-то просто пробраться сквозь деревья, зато на том берегу есть пастбище и место, где вы сможете подождать, пока переправится весь караван. И еще торговый пост Уайтхэда на случай, если нужно будет что-нибудь докупить, – объясняю я.

– Я скажу мужу. Спасибо вам, мистер Лоури.

– А вы тоже будете переправляться на пароме, мистер Лоури? – встревает Наоми.

– Я перегоню мулов вплавь прямо здесь, но потом буду помогать мистеру Эбботту у торгового поста.

Упрямо не глядя на нее, я отступаю еще на несколько шагов, не желая задерживаться надолго. Я взволнован, а ее присутствие лишь усиливает мое волнение.

– Тогда увидимся на месте, мистер Лоури, – говорит миссис Мэй, слегка склонив голову.

Я в ответ приподнимаю шляпу. Все семейство провожает меня взглядом.

* * *

Дженни дремлет у большого окна. Мягкие лучи заходящего солнца проникают внутрь сквозь легкие белые занавески, которыми задернуты широкие стекла. На коленях у нее раскрыта Библия. Ладони Дженни лежат поверх страниц, как будто она не спит, а внемлет откровению, которое несут ей строки Писания. На свету морщинки, покрывающие ее кожу, исчезают, и на мгновение она кажется мне намного моложе своих сорока пяти лет. Мой отец на пятнадцать лет старше нее, но о разнице в возрасте легко забыть, ведь я никогда не знал их по отдельности. Услышав мои шаги, Дженни резко открывает глаза, захлопывает Библию и встает, откладывая книгу в сторону.

– Джон Лоури, – говорит она вместо приветствия.

– Дженни. – Я, как положено, снял шляпу, прежде чем войти.

Взгляд Дженни останавливается на моей непокрытой голове.

– Тебя пора подстричь, – объявляет она, как будто только что заметила, а не послала за мной отца.

– Я уеду сегодня вечером, – невпопад говорю я, намекая, что надолго не задержусь.

– Что?

– Перегоню мулов вечером и встану лагерем на другом берегу. Если отложу до утра, то зря потрачу время, дожидаясь, пока все обсохнут. – Я не планировал так делать, но слова сыплются сами собой, как будто я все продумал заранее.

– Значит, отправляешься сегодня? А как же сестры? Они захотят с тобой попрощаться.

– Меня не будет четыре недели… Может, пять, не больше. Зачем нам прощаться? – Только долгих проводов мне не хватало.

Дженни ведет меня через безупречно чистую кухню к заднему крыльцу, которое выходит на пастбище за отцовскими конюшнями. На травке пасутся кобылы вместе с жеребятами. За последние недели их родилось десять штук – десять мулов Лоури, которые пойдут на продажу следующей весной. Но именно кобылы заставляют меня залюбоваться. Некоторые заводчики скрещивают своих лучших ослов с посредственными лошадьми, и зря. Мой отец говорит: «Все зависит от кобылы. Самые лучшие мулы рождаются у самых лучших лошадей. Осел тоже важен, но главное – это хорошая кобыла». Пока выходит, что он прав.