Осколки разбитого неба - Татьяна Минаева Страница 6

– Когда Ане было двенадцать, ее изнасиловал сосед. Полупьяная грязная мразь. – Паша сделал глубокую затяжку. – Ты первый мужик, которого она смогла к себе подпустить. Говоришь, не мое дело? – Он бросил окурок на землю и перевел взгляд на Андрея. – Может, и не мое. Но я за каждую ее слезинку горло готов перегрызть.

– Ты сейчас серьезно? – Андрей в ошеломлении уставился на Пашу. – Подожди, подожди… – потер он лицо ладонями. – То есть…

– Я бы многое отдал за то, чтобы это была просто неудачная шутка, – Павел убрал руки в карман ветровки и посмотрел под ноги. Затем опять поднял голову. – Только нужно быть полным идиотом, чтобы так шутить…

Он навсегда запомнил испуганную девочку, которую увидел в тот злополучный день. Отец, мать и он… Аня была на тренировке школьной волейбольной команды, они же выбрались в магазин за покупками, а когда вернулись, увидели Аню, забившуюся в угол кровати. Бледная и заплаканная, со спутанными волосами, она в тот момент выглядела настолько хрупкой и беспомощной, что при одном взгляде на нее сжималось сердце. Даже у него. И пятна крови на скомканной постели… Захлебываясь слезами, запинаясь и заикаясь, она кое-как рассказала о том, что случилось. Открывала дверь, когда сосед с шестого этажа, обрюзгший подонок под полтинник, просто втолкнул ее в квартиру, приволок в спальню, а там… О том, что было там, Паша старался не думать, потому что это будило в нем первобытную ярость. Он всем сердцем жалел, что тот сосед, та мразь, которая сломала его сестре жизнь, так и не дожил до окончания срока тюремного заключения. Ему хотелось, чтобы эта тварь сдохла в адских мучениях, чтобы хрипела и давилась собственной кровью. И только одна мысль была сильнее этого желания – он должен быть рядом с Аней, должен быть сильным для нее, должен помочь ей справится с ужасом прошлого. Больше просто некому, больше у нее никого нет.

Он помнил, как через несколько дней, когда Аню отпустили домой из больницы, ночью услышал ее сдавленный плач. Помнил, как, не включая свет, прошел к ней в комнату, помнил, как увидел ее, завернутую в одеяло, глушащую рыдания. Помнил, как обнял и прижал к себе, как долго гладил по голове и повторял, что все будет хорошо. А сам себе пообещал, что никому больше не позволит причинить ей боль. Тогда, в свои пятнадцать, он еще многого не понимал…

Ее маленький светлый мир под названием «детство» был разрушен до основания, выжжен. Они оба стали взрослыми, к сожалению, слишком быстро. Прежде, до того дня, когда он увидел свою заплаканную сестренку на окровавленных простынях родительской постели, идеальными их отношения не были. Порой он задирал младшую сестру, мог посмеяться над ней, даже обидеть. Называл мелкой и не брал с собой гулять. Один раз даже с родителями поругался из-за того, что они купили Ане новый спортивный костюм, а не ему ролики. Сейчас бы он сам ей и спортивный костюм купил, и ролики, и еще целую кучу всего. Из кожи бы вон вылез, если бы нужно было, лишь бы она почаще улыбалась. Только счастье для нее купить было невозможно.

– Она мне не говорила, – все еще пытаясь до конца осознать услышанное, выдавил Нечаев.

– Она никому об этом не говорит. – Паша вздохнул. – Она забыть пытается… все эти годы она пытается забыть. Но ей до сих пор трудно доверять людям, даже просто общаться бывает тяжело.

– Я ведь ничего не знал, – с сожалением сказал Андрей, понятия не имея, что еще он может ответить. Он ведь и в самом деле не знал… он даже предположить не мог, что прошлое Ани Скворцовой скрывает подобные тайны. Тихоня… Тогда, в кабинете, он наговорил ей всего, а она даже голос на него не подняла. А в их единственную близость была такой нежной и робкой… От воспоминаний и мыслей кровь запульсировала в висках. Остро возникло желание вмазать кулак во что-нибудь твердое. Он ведь не знал! Не знал! Не знал! Не знал!!!

– Теперь знаешь, – в тоне Паши уже не было прежней агрессии. Он видел, что Андрей поражен его словами. Главное, чтобы воспользовался всем услышанным правильно. – И я надеюсь, что у тебя хватит ума больше не причинять ей боль. Что уж там у вас случилось – ваше дело, указывать сестре я права не имею, да и не хочу. Просто, если уж не сложилось, я прошу тебя, сделай так, чтобы для Ани этот разрыв прошел как можно мягче.

– Конечно, – кивнул Андрей.

Как поступить, чтобы хоть как-то сгладить произошедшее, он даже не представлял. Он ведь по самому больному прошелся. А она ему верила… Ласково перебирала пальцами его волосы, когда он ее целовал, тыкалась ему носом в шею…

– И еще… Ане не нужно знать об этом разговоре. Вообще знать не нужно, что я приходил. Я не собирался тебе рассказывать всё – это Анькина тайна, а не моя, но думаю, что так будет лучше.

Андрей согласно кивнул. Настроение, еще недавно находившееся на уровне выше среднего, скатилось в глубокий минус, на место желания завалиться на диван пришло другое – купить по дороге домой бутылку коньяка и нажраться. Если бы это только помогло… Наверное, если бы брат Ани решил съездить ему в челюсть сейчас, он даже сопротивляться бы не стал. Может, хоть на душе бы полегчало, хотя бы немного.

Павел уже хотел было развернуться и уйти, но, помедлив, протянул Андрею ладонь. Тот тут же крепко пожал ее. А сам подумал, что знай он все, так скорее сломал бы ему руку, чем пожал. И был бы прав. Миллион раз прав.

Скворцов ушел в сторону метро, а Андрей остался стоять возле машины. Нужно было хоть немного успокоиться, выровнять мысли. Только сделать этого не получалось – чем больше времени проходило, тем сильнее осмысление произошедшего давило на его сознание и сердце. Предательская память, как на зло, подкидывала недавние воспоминания, в которых обязательно присутствовала Аня, и это просто добивало. Эти ее красивые карие глаза, ее нежная кожа, запах ее волос… Странно, но он помнил, как она пахнет. А ведь должен был уже забыть.

– Ты что тут торчишь? – услышал Андрей голос друга, а следом ему на плечо опустилась ладонь.

– Уже уезжаю, – отрезал он и, не желая продолжать разговор, распахнул автомобиль.

– Ты, смотрю, не в духе? – настроение Женьки, судя по всему, напротив, было в плюсе. – Что у тебя случилось-то?

– Жень, отвали. – Андрей захлопнул дверь автомобиля и завел двигатель. Видеть никого сейчас не хотелось, а Костюкова в особенности.