Отныне и вовек - Даниэла Стил Страница 6

— Джесси, ты — самая лучшая женщина из всех, кого язнаю.

— Взаимно. — Она лежала на животе, улыбаясь ему, ввоздухе витал запах их тел, волосы у обоих были взъерошены. Они недавнопроснулись и в очередной раз занялись любовью.

— Это не может быть взаимно, глупышка. Я не красавец.

— Нет, ты — замечательный мужчина.

— А ты — восхитительно старомодна. Ты должна жить списателем.

Джесси опять улыбнулась, и он нежно провел пальцем по ееспине.

— Дорогой, если ты будешь продолжать в том же духе, утебя будут неприятности. — Она затянулась сигаретой, которую они вместекурили, и выпустила дым над его головой, прежде чем сесть, чтобы вновьпоцеловать Яна.

— Джесси, когда мы идем на пляж?

— А кто сказал, что мы идем на пляж? Боже мой, дорогой.

Мне надо наведаться в свой магазин. Я не была там целых тринедели.

— Подумаешь, будет днем больше. Ты же сказала, чтопойдешь сегодня со мной на пляж. — Ян был похож на надувшегося ребенка.

— Нет.

— А по-моему, да. Ну почти да. Я сказал, что похищутебя, и кому-то, кажется, понравилась эта мысль.

Джесси засмеялась, проведя рукой по его волосам. Ян былневозможен. Большой ребенок. Но такой хороший.

Она никогда не могла возразить ему.

— Знаешь что?

— Что? — Ян остался доволен, когда опустил взглядна ее лицо. Утром она была красивой.

— Ты невыносим, вот что. Мне нужно работать. Как я могупойти на пляж?

— Очень просто. Позвони девочкам и скажи, что тыпоявишься завтра. И мы — свободны. Легче не бывает. Не упускать же такой денек.

— Может быть, лучше потратить его с большей пользой?

Заработать на жизнь, к примеру. — Такие доводы были емуне по душе. В них крылся намек на то, что он не вносил свою лепту в семейныйбюджет. — Как насчет того, чтобы я поехала утром и вернулась пораньше?

— Хорошо, возвращайся, как только опустится туман.

Джессика, ты прямо горишь на работе.

Но она, обнаженная, уже направилась на кухню, чтобы сваритькофе, и ответила на ходу:

— Обещаю, что уйду из магазина в час. Устраивает?

— Лучше, чем ничего. Боже, как ты нравишься мне соспины. Ты сбросила вес.

Джесси улыбнулась и послала мужу воздушный поцелуй.

— В час, обещаю. И мы сможем там пообедать.

— Значит ли это то, что я подумал? — Ян опятьулыбался, и она кивнула. — Тогда я заеду за тобой в двенадцать тридцать.

* * *

«Леди Джей» разместилась на первом этаже ухоженного старогоособняка чуть в стороне от Юнион-стрит. Здание было покрашено в желтый цвет, авитрины отделаны белым. Название выгравировали на небольшой медной табличке,прикрепленной к двери. Джесси распорядилась, чтобы сделали широкое венецианскоеокно. Дважды в месяц она сама выставляла новые товары в витрине, делая этопросто и эффектно.

Она остановила «морган» у входа и подняла глаза, чтобыпосмотреть, какие изменения произошли в витринах за время ее отсутствия.Коричневая юбка из твида, рубашка цвета верблюжьей шерсти, янтарные бусы,вязаная шляпка с отделкой и маленький рыжеватый жакет, повешенный на спинкустула из зеленого бархата. Все это выглядело чертовски привлекательно, а самоеглавное — удачный выбор для осени. Не для бабьего лета. Но это не так важно.Никто не покупал для бабьего лета, вещи приобретались на осень.

В то время, пока она брала дипломат из машины и шла к двери,перед ее мысленным взором промелькнули туалеты, которые она заказала вНью-Йорке. Дверь была открыта: девочки знали, что она будет рано.

— Посмотри, кто пришел! Зина! Джесси вернулась. —Миниатюрная девушка восточного типа с хрупкими чертами лица хлопнула в ладоши,вскочила на ноги и с восторгом подбежала к Джесси. — Потрясающе выглядишь!

Длинноногая и светловолосая Джесси была полнойпротивоположностью изящной японке. Ее блестящие черные волосы были модноподстрижены.

— Кэт! Ты обрезала волосы! — Джесси на какое-томгновение потеряла дар речи. Еще месяц назад волосы японки доходили до талии,когда она не укладывала их тугим узлом на затылке. Девушку звали Катсуко, чтоозначает «мир».

— Мне надоело с ними возиться. А как тебе этонравится? — Улыбаясь, она сделала пируэт на одной ноге, волосы закружилисьвслед за ней. Катсуко пришла в черном, она предпочитала этот цвет,подчеркивавший легкость ее фигуры. Именно кошачья грация девушки послужилаповодом для такого прозвища.

— Мне нравится. Шикарно.

Они улыбнулись друг другу, но тут их прервал радостныйвозглас:

— Боже милостивый! Ты — дома!

Это была Зина. Чувственная полногрудая южанка сзолотисто-каштановыми волосами, которые танцевали вокруг головы венцом мелкихкудряшек, и карими глазами. Ноги у нее были потрясающе сексуальные. Мужчинытаяли, когда она шла, а ей нравилось их дразнить.

— Ты заметила, что Кэт сделала со своимиволосами? — Она так произнесла слово «волосы», как будто это было что-тонезыблемо-вечное. — Я бы год ревела, — улыбнулась она. Каждое своеслово Зина превращала в ласку. — Как Нью-Йорк?

— Бесподобный, замечательный, ужасный, отвратительный ижаркий. Приятно и с пользой провела время.

Подождите-ка" пока не увидите, что я купила.

— А какие цвета? — Для девушки, которая почтивсегда носила только белое или черное, у Кэт было редкое чутье на яркие цвета.Она умела со вкусом подбирать их, знала, какие купить, как сделать так, чтобыони подчеркивали друг друга. В общем, все, кроме того, как их носить.

— Вся коллекция в пастельных тонах. Такая красота, выумрете. — Джессика с важным видом прошлась по толстому бежевому ковру.Прекрасно снова вернуться в свои владения. — Кто оформлял витрину?Выглядит потрясающе.