Мир, где нет тебя - Екатерина Риз Страница 59

Конечно, это трусливая психология, но ради ребёнка…

Поздно.

– Мы не вернёмся в Москву никогда?

– Ну, почему ты так говоришь? Мы обязательно поедем в Москву. К Фросе в гости, например. Или… может быть, ты поедешь к папе в гости. Но жить мы с тобой будем здесь. – Лана дотянулась рукой до руки дочери. – Тебе здесь понравится. Я выросла в этом городе, он огромный. Здесь очень интересно.

– А школа?

– Мы найдём для тебя хорошую школу.

– А где мы будем жить?

Лана нервно сглотнула.

– Пока… пока, – она выделила это слово, – мы поживём в нашем доме, а дальше будет видно. Я найду работу…

Соня удивлённо моргнула и переспросила:

– Работу?

Лана неопределённо повела рукой.

– Я так планирую. Мы с тобой будем самостоятельными, будем жить одни. Совсем, как взрослые.

– Мама, мы никогда не жили одни.

Лана вздохнула.

– Я знаю.

Соня вернулась к коктейлю, сделала глоток, после чего предложила:

– Может, я поговорю с папой? Он попросит прощения, и ты его простишь?

Лана печально улыбнулась.

– Не думаю, что это поможет, мышонок.

– Странно. Обычно помогало.

– Иногда так бывает, Соня. Что-то в жизни меняется, и обратно дороги уже нет. Нужно жить дальше. – Лана нервно кашлянула, за дочкой наблюдала. – Ты ведь останешься со мной? Или… тебе хочется жить с папой?

Ужасный вопрос, ожидание ответа на который, ещё более ужасно. Соня поболтала в стакане трубочку, перемешивая коктейль, после чего сказала:

– Я буду жить с тобой. Тебе я нужнее. У папы есть дом и его работа, а у тебя только я.

Лана губу закусила, очень хотелось заплакать, до того, что щипало глаза, но делать этого было категорически нельзя. К тому же, Соня продолжила:

– Только можно привезти сюда Кефира?

Кефиром звали пегого коня, которого Слава подарил ей год назад. Соня любила уроки верховой езды, ещё больше любила Кефира, но в данный момент Лане пришлось покачать головой и отказать дочке.

– Не думаю, милая. По крайней мере, пока нам не до Кефира. А в конюшне ему будет лучше, ты же знаешь. Там за ним ухаживают и кормят. А у нас нет для него конюшни.

– Но ты ведь скажешь папе об этом?

– Конечно, – пообещала Лана. – Обязательно скажу.

Радовало то, что совсем одна в городе не осталась. И дело не в помощи, и даже не в моральной поддержке, а в том, что страшно, когда не с кем поговорить. Когда вокруг нет ни одной живой души, которой есть до тебя хоть какое-то дело. И Лана радовалась, что Шохины оказались настолько радушными людьми, что можно было появиться в их доме, с ворохом проблем, за которые Лане было стыдно, и если не найти решение, то хотя бы обсудить. Поделиться с Ниной какими-то переживаниями и сомнениями. Конечно, Нина это не Фрося, та за несколько лет дружбы выучила её, кажется, досконально, но Нина была хорошим человеком, а главное, хорошим слушателем. И не кипятилась так, как Афродита, по поводу и без, убить всех врагов не грозила.

Лана приехала к Шохиным вместе с Соней, решив узнать у Нины о подходящих школах в городе. Знала, что дочка Шохиных, Арина, примерно одного возраста с её Соней, но учится в специализированной гимназии. Но несколько удивилась, правда, про себя, когда увидела девочку, и поняла, что ребёнок непростой. По всей видимости, обсуждать это вне стен дома было непринято, поэтому Лана ничего и не слышала, и, как воспитанный человек, постаралась не подать вида. Только помнила, что Костя говорил о приёмной дочери, и теперь понимала, откуда у него к ней особое отношение и столь явное обожание. Но никто и никогда в их окружении не упоминал, что с девочкой что-то не так. А, может, тоже были не в курсе. Шохины вели не слишком бурную светскую жизнь, их вполне устраивали семейные вечера и ужины с хорошими друзьями, которым не нужно ничего объяснять.

Когда Лана с Соней приехали, Нина с детьми гуляла в саду. Годовалый Рома качался на маленьких качелях, улыбался и задирал голову к голубому небу. Щурился на солнце и радовался, постоянно привлекая материнское внимание. А Ариша сидела за накрытым к чаю столом, и что-то рисовала в альбоме, пристроив его на краю. Обычная девочка, тёмненькая, похожая на маму, с огромными, всё понимающими глазками, как Лана после увидела, с первого взгляда невозможно определить и даже подумать, что с ней что-то не так. И поэтому Лана удивилась, когда Ариша никак не отреагировала на их появление, не подняла головы и не поздоровалась, а Нине пришлось дважды позвать её, а затем и за плечо тронуть, чтобы привлечь внимание дочери.

– Ариш, у нас гости, поздоровайся. – Нина говорила и смотрела ей в глаза, и всё равно прошла секунда, потом другая, прежде чем Ариша перевела на них с Соней свой взгляд и тогда уже поздоровалась. Достаточно громко и отчётливо, словно её учили отвечать именно так. А вот Нина довольно улыбнулась, протянула руку к Соне. – А ты значит, мамина дочка? Соня? Садитесь, сейчас попрошу принести чай. Вам повезло, сегодня в доме есть домработница.

– Это событие?

– Почти. Костя не любит чужих людей, поэтому к его возвращению все испаряются. К тому же, всеми этими людьми нужно руководить, а мне легче сделать всё самой, чем объяснять чужим людям, чего же я от них хочу.

Лана улыбнулась.

– А я, кажется, только это и умею. Придираться к прислуге.

Нина хмыкнула.

– Значит, ты хороший управленец.

– Да уж.

Лана украдкой наблюдала за девочками, Соня без всяких сомнений придвинулась к Арише, и теперь с интересом заглядывала в её альбом. А затем ещё с восторгом проговорила, обращаясь к матери:

– Мама, смотри, как здорово у неё получается! Я так не умею.

Ариша поводила карандашом по листу, подумала, потом проговорила, не поднимая глаз:

– Это Тим.

– Тим – соседский лабрадор, – пояснила Нина. – Девочки, вы пирожные будете?

– Я буду! – тут же сориентировалась Соня. И вежливо добавила: – Если можно.

– Конечно, можно. – Нина разлила чай. Поймала взгляд Ланы, обращённый к Арине, и негромко заговорила: – Она никому не смотрит в глаза, так что не обижайся.

Лана почувствовала себя неловко.

– Я даже не думала.

– Знаю. – Нина коротко улыбнулась. – В городе не принято об этом говорить. Хотя, все знают. В своё время обсудили, и меня, и Аришу, и нас всех вместе, пока уже Костя из себя не вышел. – Нина поставила фарфоровый заварочный чайник на подставку. Кинула на Лану многозначительный взгляд. – А мой муж умеет выходить из себя. С тех пор эта тема табу. Все в городе знают, что Костя её обожает. Он с ней говорит, он уделяет ей время, он забирает её из школы и водит обедать в ресторан. Всегда в один и тот же, и они всегда ходят вдвоём. Психотерапевт говорит, что если бы не он, к этому возрасту Ариша окончательно ушла бы в себя. А сейчас она учится, в обычной школе, наравне со сверстниками. Просто это очень тихий ребёнок, зацикленный на любимом деле. Она всегда рисует. Педагоги говорят, что у неё талант.