Сердцу не прикажешь - Мари-Бернадетт Дюпюи Страница 59

Элен была занята приготовлением чая для себя и дочки. Вне всяких сомнений, это был для обеих самый лучший момент за весь день – момент возвращения домой. Веро расставила на подносе чашки из китайского фарфора, добавила сахарницу.

Их новая квартира с террасой окнами выходила на соседский сад.

– Мамочка, а можно взять к чаю песочные корзиночки с клубникой?

– Конечно, дорогая!

Девочка сделала изящный пируэт, выражая тем самым свою радость. Довольно высокая для своих лет, Вероника была очень красива. Черные волосы стягивала розовая лента, красивый, чуть выпуклый лоб и этот пламенный взгляд темно-карих глаз, который отличает южан…

Элен тоже вышла на террасу. Она чувствовала себя утомленной, что было не удивительно в конце учебного года… Ее ученики в музыкальной школе готовились к праздничному концерту, а Веронике предстояло солировать в танцевальной постановке, организованной ее преподавателем.

– Как ты себя чувствуешь? Готова к выступлению?

– Да, мамочка! И костюм у меня прекрасный. Скажи, а ты не забыла, что десятого июля мы едем к бабушке?

– Сказано – сделано! – пошутила Элен.

Летом в Кассисе, в самом сердце Прованса, мать и дочь бывали с огромным удовольствием. Там их с распростертыми объятиями встречала мадам Руфье… Вероника успела от всего сердца полюбить своих вновь обретенных дедушку и бабушку. А что уж говорить о том, что во время предыдущей поездки она отыскала у них в доме настоящее сокровище – фотографию отца. На этом фото Александру было всего двадцать: загорелый, улыбающийся, он стоял у подножия горы, и его черные волосы развевал ветер… Казалось, что впереди у этого юноши захватывающе интересная жизнь…

Кентен, увидев эту фотографию, уже оправленную в рамку, у Вероники на ночном столике, нахмурился. Его раздражало то, что девочка обожала отца. Однако он промолчал, чтобы ее не расстраивать. Они с Элен были в прекрасных отношениях, молодая женщина казалась счастливой. Чего еще желать? Естественно, он понятия не имел, что творится в душе его спутницы жизни. Ночами она с нежностью отвечала на его ласки, однако это не мешало ей вспоминать, как она страстно отдавалась Александру, таяла в его объятиях, ощущая дыхание вечности, – настолько полным было счастье, взаимным удовольствие, желанным безумство плоти и, в довершение всего, совершенным созвучие душ…

– Мама, в дверь звонят! Можно я доем твое пирожное? Ты же никогда не голодна…

– Конечно доедай, сладкоежка! Только помни: танцовщицам нужно беречь фигуру!

Сопроводив этот маленький укор ласковой улыбкой, Элен встала и подошла к домофону. Из аппарата донесся незнакомый мужской голос:

– Мадам Руфье? Национальная жандармерия!

– Поднимайтесь, пожалуйста!

Элен не скрывала своего удивления. Она представить не могла, что привело к ним в дом жандармов, поскольку не знала за собой никаких проступков. Она встретила двух полицейских на пороге, рассудив, что приглашать их в квартиру не стоит.

– Добрый вечер, мадам! Если не ошибаюсь, вы – супруга Александра Руфье? – с явным смущением спросил тот, что был повыше ростом.

– Да, но мы больше четырех лет не живем вместе.

У Элен мелькнула догадка: Александр как-то раздобыл ее адрес и обратился в суд по поводу опеки над Вероникой. Кентен предупреждал, что такое возможно. Она приготовилась возражать, защищаться, но тут жандарм произнес, старательно отводя взгляд:

– Мадам, ваш муж попал в аварию. Все очень серьезно. Власти департамента Верхняя Луара с трудом вас разыскали. При посредстве Академической инспекции департамента, которая занималась трудоустройством вашего супруга… то есть мсье Руфье, мы направили запрос сначала в Ульгат, потом…

Побледнев как смерть, Элен отступила к стене. У нее сжалось сердце, она едва держалась на ногах.

– Входите в дом, прошу вас! Но прежде я хочу отослать дочку в ее комнату. Будет лучше, если она узнает обо всем уже из моих уст.

– Разумеется!

Жандармы остались ждать в гостиной, со скукой рассматривая обстановку. До них донесся звонкий голос девочки, потом звук закрываемой двери. Вернулась Элен. Она присела на канапе и спросила с волнением:

– Как это произошло?

– Подробности нам не известны. Авария случилась в опасном месте, на повороте дороги. Машина вашего мужа врезалась на скорости в грузовик, который двигался по встречной полосе. Дама, которая была с ним… Словом, она мертва, умерла на месте…

– А мой муж? Что с ним?

В панике Элен вскочила и стала нервно теребить платок, наброшенный на плечи.

– Его отправили в лионскую больницу на вертолете. Он в коме, предстоит операция. Вы получите более подробную информацию, если позвоните туда…

В голове у Элен все перепуталось. За эти несколько минут забылось все, что отделяло ее от Александра, – пережитые страдания, его измена. Ее любимый мужчина сражается сейчас со смертью – ее Александр, каким он был в Вендури, такой молодой, такой красивый, отец Вероники, утраченный возлюбленный, по которому она никогда не переставала горевать! И вдруг ее пронзила мысль: по словам жандарма, женщина, которая была с Александром, погибла. Но была ли это Магали? И что стало с ребенком, с их ребенком? От одной мысли, что невинное создание тоже могло погибнуть, Элен стало дурно. Однако она собралась с силами и спросила:

– Скажите, а в машине был ребенок?

Жандарм с облегчением вздохнул и улыбнулся, а потом прочел написанное на листе бумаги, который держал в руках:

– Да, мадам. Сын пострадавшей молодой женщины, трехлетний Клеман Пикмаль. У него легкий ушиб головы, но врачи заверяют, что все обойдется. Его здоровью ничто не угрожает.

Сохраняя серьезность, жандармы удалились. Элен заперла за ними дверь и прижалась спиной к стене. Как рассказать о такой страшной трагедии Веронике? Но, к ее изумлению, девочка со слезами на глазах уже спешила к ней.

– Мамочка, я все слышала! Мне стало не по себе, и я вышла из комнаты и стояла в коридоре… Мамочка, нужно скорее ехать к папе!

Будучи в состоянии шока, молодая женщина не сразу нашлась с ответом. Она погладила дочку по волосам:

– Солнышко мое, я ведь хотела тебя поберечь, подготовить к такой страшной новости… Так ты все слышала?

– Да! – рыдая, созналась Веро. – И я теперь знаю, что у меня есть маленький брат. Он ушибся, и он в больнице один! Мамочка, пожалуйста, едем скорее!

Ей удалось наконец расшевелить Элен. Ехать в Лион? Пожалуй, ничего другого не остается…

Вернувшись около восьми вечера, Кентен Мейро с изумлением обнаружил, что квартира пуста. После недолгих поисков на комоде в их с Элен общей спальне он нашел записку, написанную явно на бегу, из которой следовало, что они с Вероникой уезжают в Лион на поезде, потому что Александра доставили в местную больницу и он в критическом состоянии. И больше ничего – ни единого ласкового слова, ни даже предположений относительно даты возвращения…