Под сенью апельсиновых деревьев - Линда Белаго Страница 59

Юлия уже излечилась от лихорадки. К тому же Амру успокоила ее, сообщив, что многие белые, приехавшие сюда, вынуждены были поначалу бороться с этой болезнью.

– Это все из‑за жары, – сказала она и велела Юлии беречь себя.

Карл и Мартина уехали в город. Карл должен был вернуться только послезавтра. Мартина хотела некоторое время провести у своей тетки, и Юлию это вполне устраивало. Падчерица уже несколько раз сообщала ей о том, что в последнее время довольно много приехавших сюда белых людей умерло от лихорадки. При этом в ее голосе звучала насмешка, и Юлии показалось, что во взгляде Мартины была надежда на то, что с ее мачехой случится то же самое. В любом случае, слово «приличия» было до сих пор не знакомо этой девушке. Юлия знала, что Мартина терпеть ее не может, но чтобы так откровенно желать ей смерти…

Юлию это злило: в конце концов, Мартина могла хотя бы чуточку постараться, чтобы поладить с ней. С другой стороны, Юлия успокаивала себя тем, что девушка, наверное, ревнует отца к новой жене.

Без Карла и Мартины Юлия чувствовала себя на плантации гораздо лучше. У нее было такое ощущение, что теперь она может свободно дышать, а не оглядываться на каждом шагу.

После случая на мельнице Карл очень внимательно следил за тем, чтобы Юлия как можно реже общалась с неграми. Если она задерживалась у рабов дольше, чем было необходимо, или если Карл заставал ее за беседой с ними, он приказывал жене немедленно это прекратить. Юлия в таких случаях всегда покорно кивала, бормотала себе под нос извинения и уходила. С Карлом лучше было не спорить.

Однако ее муж приказал своим надзирателям не спускать с Юлии глаз во время его отсутствия. Когда она вместе с Амру стояла на задней веранде и рабыня рассказывала ей о нескольких вариантах приготовления кассавы (Юлии все еще было не по себе оттого, что этот корнеплод, собственно, был ядовитым, однако после обработки его вполне можно было использовать по нескольким назначениям), Амру бросила многозначительный взгляд в направлении бассиа-надзирателя, который шел по дороге в поселение рабов и, увидев хозяйку, замедлил шаг. Юлия рассердилась. Неужели ей запрещено свободно передвигаться? Чего, собственно, добивался Карл? Чтобы она, словно восковая кукла, сидела на стуле и шевелилась только по его приказу? Для него, наверное, так было бы лучше всего.

Но Юлия даже не думала позволять мужу ограничивать ее свободу. Девушка была рада, что наконец-то закончился сезон дождей и она могла снова бывать на свежем воздухе. Месяцы, которые в Европе принесли бы с собой осень, здесь, в Суринаме, оказались самыми приятными и напоминали скорее весну, пусть даже очень теплую. Природа опьянела от огромного количества воды. Все росло и цвело, распространяя тяжелый сладкий аромат, причем так пышно, что Юлия часто стояла в саду, словно зачарованная, и ей казалось, что она видит, как буквально у нее на глазах тянутся вверх растения. Женщина с тоской подумала о том, что приближается день ее рождения. Вспомнит ли об этом Карл?

Юлия попыталась упорядочить свой день. При этом она ориентировалась на Амру, которая все время была на ногах и всегда находила, чем заняться. Таким образом, Юлия не чувствовала себя такой одинокой, по крайней мере, у нее была хотя бы иллюзия того, что она участвует в жизни плантации.

– А у вас тут есть что-нибудь вроде школы? – однажды утром спросила Юлия у Амру, когда та сопровождала ее в поселение рабов.

Мужчины были на полях, и там же находились надсмотрщики.

– Школа? – Амру издала презрительный смешок и посмотрела на Юлию так, словно та пошутила. – Что там будут делать наши дети? Им ведь не разрешают учиться.

Она с недоумением покачала головой и пошла дальше.