Атласная куколка - Мэгги Дэвис Страница 59

— Этого нам только не хватало! — кричала Брукси. — Чокнутая манекенщица, которую колотит собственная мамаша! Боже ж мой, оставь ты эту затею, Сэмми, отмени все! Выхода нет! Я хочу уволиться! — Журналистка сидела на закроечном столе, опустив плечи. Ее поза говорила о готовности сдаться. — Ну что ты с ней будешь делать? Она что, заодно с платьями будет демонстрировать свои страшные синяки?

Саманта, стоя на коленях, подкалывала булавками подол скроенного по косой зеленого шелкового платья, которое должна демонстрировать на шоу всхлипывающая Софи. Шум паровых пылесосов, чистящих ковровое покрытие в салоне этажом ниже, почти полностью заглушал голос Брукси. По тем немногим словам, которые ей удалось уловить, Сэмми догадалась, что журналистка снова пытается убедить ее все отменить. Она уже устала выслушивать это. К тому же обе знали: Брукси не уволится — ей слишком нужны деньги.

— Ты можешь все отменить, — настаивала Брукси. — Еще не поздно, Сэмми. Послушай, я помогу тебе обзвонить гостиницы, чтобы предупредить журналистов. Да они и не собираются приходить. Никто не пойдет сюда вместо шоу Мортесье. Какая разница?

— Нет, — отрезала Сэм. Сидя на корточках, она посмотрела на зареванное лицо единственной манекенщицы Дома моды Лувель. — Софи, если ты не прекратишь рыдать, я никогда не закончу этот несчастный подол. Ты же вся трясешься.

— Вот, и это тоже. — Резкий нью-йоркский говор Брукси стал особенно заметен. — Тебе никто не хочет здесь помогать, неужели ты этого не замечаешь? Нан-нет не явилась на примерку. Разве я тебе не говорила об этом вчера, когда портнихи ушли?

Она замолчала, заметив, что хрупкая фигурка в зеленом шелковом платье сотрясается от нового приступа плача.

— Ты хотя бы знаешь, почему она рыдает?

— Не знаю. Поссорилась с матерью, — устало ответила Сэмми. — Она все равно не скажет.

Спускаясь утром сверху, она слышала, как ругались Софи и мадам Дюмер. Эхо разносило их голоса по всему дому. Быстрый парижский говор невозможно было понять, но, когда спустя час или немного больше Софи вошла в дизайнерскую, стало ясно, что мадам Дюмер ударила ее. На левой щеке девушки до сих пор полыхал красный след, оставленный ладонью матери.

— Послушай, что еще я скажу, — продолжала Брукси. — Никто ничего не знает о нас. Реклама нашей затеи — нулевая. Нам посвятили две строчки в «Геральд трибьюн» плюс что-то в «Эгоисте», но не было ни одного звонка от издателей газет и журналов, хотя мы оставили в гостиницах приглашения. Я бы очень хотела, чтобы ты послушалась меня, Сэмми. Выступать завтра одновременно с Руди Мортесье — смертельный номер. Остальное неважно! — Брукси с отчаянием сжала виски пальцами. — Боже ж мой, позволь мне уйти, Сэмми! Оплати только мою работу. Можно забыть об остальных деньгах, но мне необходимо поспать. У меня нервы на пределе.

С полным ртом булавок, Сэмми пробубнила:

— Брукси, сделай одолжение нам обеим. Поднимись в мою квартиру и приляг, ладно? — Она развернула Софи так, чтобы продолжить работу с задней частью подола. — После того, как немного поспишь, спускайся и пройдись еще раз по сценарию с Уллой.

Девушка, которую они наняли в небольшом модельном агентстве, чтобы комментировать показ, прежде работала манекенщицей у Диора. Говорила ли она по-английски или по-французски — в ее речи отчетливо слышался шведский акцент. Закончив в полдень последнюю репетицию, Сэмми отпустила манекенщиц домой, чтобы они немного отдохнули перед завтрашним шоу. Однако Улле Саманта приказала остаться и вычитывать сценарий до тех пор, пока можно будет понять хотя бы что-то из того, что она говорит.

Сейчас, глядя на сидящую на столе, словно на насесте, Брукси с опущенными плечами, Сэмми вынуждена была признать, что была в последние дни не самым легким для общения человеком. Она безжалостно заставляла всех крутиться вокруг собственной персоны. Брукси, в белой рубашке мужского фасона и коричневых узких брюках, выглядела совершенно измотанной. Ее панковская прическа, после того как журналистка вымыла голову, но не успела заняться ею должным образом, превратилась в неопределенной формы черно-рыжую копну. От вечно торчащих во все стороны забавных прядок не осталось и следа.

Сэмми вздохнула:

— Ты ужасно выглядишь, Брукси. Иди отдохни немного.

Грустная фигурка на столе даже не пошевелилась.

— Ты тоже. Ты когда последний раз заглядывала в зеркало?

Саманта могла не отвечать на этот вопрос, все было и так ясно. Она уже несколько дней не пользовалась косметикой, веснушки, усыпавшие нос и скулы, стали видны всем на свете. Ее джинсы побелели от пыли, второй день на Сэмми была одна и та же блузка, потому что утром она чувствовала себя слишком усталой, чтобы подобрать другую. Свою новую прическу, пышную и блестящую, она превратила в хвостик, стянув волосы на затылке резинкой. «Завтра будет лучше», — с усмешкой сказала она себе. Она слишком измучилась, чтобы думать о своей внешности, но сдаваться не собиралась.

Вдруг Софи закрыла руками лицо и застонала.

— Она словно каменная. Чертовски плохо для манекенщицы, — угрюмо заметила Брукси. — Посмотри на нее. Надеюсь, она хотя бы сумеет прикрыть гримом синяк на лице. Он завтра как раз приобретет фиолетовый оттенок.

— Может, ты заткнешься? Софи понимает, что ты говоришь. К тому же она не каменная, будь все неладно! Она старается.

— Да-а? — Журналистка окинула манекенщицу скептическим взглядом. — Она путается со странными людьми, ты знаешь? Могу спорить, ее мать разбиралась с ней именно поэтому.

— Я уже сказала тебе… — начала было Сэмми. .

— Послушай, я видела ее недавно на бульваре Капуцинов. Ты не поверишь, как она вешалась на одного типа! Я думала, они займутся этим прямо на улице!