Сейчас и больше никогда - Анастасия Соловьева Страница 59

Саша сняла трубку, тоже обкрученную изолентой. Казалось, что и услышать из нее можно лишь такое же болезненное дребезжание. Но вместо этого в трубке раздался бодрый голос Стаса:

– Саш, это же ужасно!

– Что случилось, Стас? – напряглась Саша.

– Я тебе звонил весь вечер. Никого! И вдруг уже к ночи подходит какой-то хач. И говорит, что тебя «нэт»! Это как понимать? Знаешь, кто ты?

– Знаю.

– И это нужно срочно решать!

– Как же?

– Я знаю как. Я уже все продумал.

– Что придумал?

– Нетелефонный разговор, Саш. Мне нужно сказать тебе это лично.

– Понятно.

– Когда ты сможешь выйти из дому?

– Ну выйду я из дому. И что?

– Я тебя буду ждать у подъезда в машине. Через сколько?

Через час Саша в смутном состоянии духа спустилась на улицу. У подъезда стоял черный «мерседес». Она открыла переднюю дверцу – на сиденье лежал букет белых роз.

– Это что ж такое? – Саша замешкалась.

– Тебе.

– Вот спасибо. – Она взяла цветы, усаживаясь, и уколола палец о шип.

– Больно? – Стас тревожно развернулся к Саше.

– А то нет?

– Вечно вот у меня так! – Он осторожно взял у нее букет и с досадой швырнул его назад.

– Вообще, роскошный букет. Откуда ты взял-то его?

– Да купил по случаю. – Стас продолжал огорчаться.

– Итак, – вздохнула Саша, – ты хотел мне что-то рассказать.

– Хотел, – оживился он. – Ты знаешь, кто ты?

– Знаю.

– И знаешь, что так дальше жить нельзя?

– Тоже знаю.

– А то что же получается, понимаешь?! Ты – пресс-секретарь самого мэра! А ютишься в убогой коммуналке?! Да еще с кем?! Страшно подумать! Саш, по статусу ты просто не имеешь права так больше жить. Согласна со мной?

– И где ж мне теперь жить, по-твоему?

Стас напряженно замолчал, искоса поглядывая на Сашу. И вдруг спросил:

– А мой дом чем плох?

– Вообще-то ничем не плох. Но…

– Вот и живи в нем.

– И на правах кого же?

Стас, тяжко передохнув, хрипловато произнес:

– Моей жены.

Саша удивленно посмотрела на него и только сейчас обратила внимание, что он был при полном параде: в строгом костюме, белой рубашке и галстуке.

– Стас?! То есть таким странным манером ты мне делаешь предложение, что ли?!

– Нет…

– Нет? – улыбнулась Саша.

– Нет тут ничего странного, – хмуро пояснил он. – У нормального мэра должна быть жена. А то перед народом неудобно. Пойдут кривотолки, понимаешь…

– Ах вот в чем дело! В кривотолках!

– Ну я и подумал вдруг…

– Вдруг?!

Стас замолчал и неожиданно весело засмеялся:

– Саш, конечно, не вдруг! Ну ты ведь знаешь, что не вдруг!

Саша тоже засмеялась.

– Может, поехали? – предложил он.

– Куда ж теперь?

– В собор. Венчаться.

– Ну, Стас?! Ты не знаешь простых вещей. Там надо заранее договариваться. И сейчас там, наверное, никого нет.

– Я уже договорился.

– Как?! Ты так уверен в себе, что даже договорился уже?

– Просто договорился на всякий случай, – серьезно объяснил он. – Поедем?

– Конечно, поехать было бы совсем неплохо. И даже здорово. Но как ты думаешь, меня обвенчают в джинсах? Да еще с индейской вышивкой?

– Я это тоже продумал. На всякий случай. – Стас извлек откуда-то пакет, а в нем – кремовое нарядное платье. – Сшито точно на тебя. Будь уверена. Ну ты согласна, Саш, стать моей женой?

– Ну, Стас! – засмеялась Саша. – Против такой заботы ни одна женщина на свете не устоит. Конечно же согласна! Любая согласилась бы.

– Ну что ты все – любая да любая, – радостно проворчал Стас, трогаясь с места.

Саша знала давно: для Стаса она не любая. Знала, но – странное дело – долго по этому поводу никогда не раздумывала. В ее сердце не было чувства, именуемого женским тщеславием. О Стасе она вообще думала редко, хотя подсознательно все же понимала, что общество этого человека ей приятно.

«А почему бы и нет? – сыронизировала Саша в собственный адрес. – Остаток жизни проведу в приятном обществе… – И вдруг почти испугалась: – И куда только меня несет? То зачем-то в Москву полетела. Теперь вдруг с бухты-барахты – венчаться в церковь!»

Но размышлять было уже поздно. Саша медленно поднималась по высоким мраморным ступеням кафедрального собора. У дверей остановилась, покрыла голову платком и неожиданно отчетливо вспомнила: здесь в самом крайнем случае должен был ждать ее Дмитрий. Как зачарованная, она огляделась по сторонам.

Дмитрий не ждал… Она забыла гордость, ездила в Москву и там вместо Дмитрия встретилась с его Еленой… «Господи, помоги мне забыть его. Помоги мне стать хорошей женой – любящей, доброй, верной…»

– Нас ждут, – поторопил Стас. – Пошли.

В соборе было по-воскресному многолюдно. Всем собором пели «Верую!», «Отче наш». Множество непохожих голосов сливалось в единый поток, улетающий вверх, под самые своды. «Я обязательно выучу молитвы. Я буду ходить по воскресеньям на литургию. Я буду петь, как поют эти люди… Господи, помоги мне забыть его!»

А потом все исчезло разом – смолкло красивое, похожее на оперное пение, прихожане разошлись по домам. А Саша и Стас, склонив головы, предстали перед священником.

«Еще не поздно. Он еще успеет прийти сюда и увести меня – прямо из-под венца. Он же знает, где искать меня. Мы же с ним договаривались…» И она все ждала, ждала, что Дмитрий придет, пока вдруг не почувствовала: поздно. На безымянном пальце сверкало бриллиантами обручальное кольцо. По ходу венчания они обменялись кольцами, и, когда обменялись, Саша ощутила: все кончено.

Кончено, но и начато. Господь услышал ее молитву. И даже если бы сейчас в Благовещенский собор вбежал Дмитрий, взмыленный и разгоряченный, если бы он даже на Евангелии поклялся бы ей, что очень спешил, что не виноват в своем опоздании, она бы лишь равнодушно взглянула на него, не обнаружив при этом ни волнения, ни счастья.

Теперь все по-другому: у нее есть венчанный муж. Спокойно, опершись на его руку, она выходит из кафедрального собора. А кто их ждет у крыльца?.. Собратья-журналисты! И Вика Петелина – первая среди них?! О, какая прелесть!

– Да, мы любим друг друга давно и давно собираемся пожениться… – Саша четко, с ясной улыбкой отвечала на вопросы корреспондентов. – Нет, исход выборов никак не повлиял на мое решение. Я давно знаю и люблю господина Верхоланцева. Мы ждали окончания выборной кампании, потому что считали необходимым закончить дела, прежде чем отправляться в свадебное путешествие.