Короли и королевы. Трагедии любви - Жюльетта Бенцони Страница 59

– Правда? – мечтательно спросил Людовик. – Он лает, когда заслышит госпожу королеву?

– Лает, пока не начнет задыхаться. Теперь ты понимаешь, почему я не могу оставить его у себя? Что же касается тебя, то тебе он мог бы сослужить неплохую службу…

Братья посмотрели друг на друга и одновременно расхохотались. И щенок был провозглашен привратником королевских покоев.

К сожалению, это была лишь кратковременная уловка. Однажды утром щеток короля был найден мертвым.

После краткой передышки супруги вновь рвали на себе волосы от отчаяния. Людовик решил отправиться в Понтуаз.

Но и там Бланш не отказалась от своей привычки и продолжала патрулировать коридоры в поисках нежно воркующих голубков. Она не выносила роскошного лета, не любила запаха сена и прогретой солнечными лучами земли, но превыше всего она ненавидела прекрасные глаза Маргариты, которые часто и подолгу останавливались на атлетической фигуре Людовика. Если этим двоим позволить делать то, что они хотят, то они день и ночь будут проводить вместе.

Но Бланш го Кастилии не добилась больших успехов своими поисками, засадами, подслушиванием в кустах и неожиданными визитами то к Людовику, то к Маргарите. Людовик IX принял меры предосторожности.

Огромное количество слуг было выставлено на стражу между покоями королевы Маргариты и резиденцией короля, которая располагалась этажом выше. То были одетые в помпезные ливреи привратники, снабженные жезлами, при помощи которых они возвещали о приходе посетителя. В случае необходимости эти жезлы служили для того, чтобы постучать ими в те или иные ворота и, таким образом, известить короля и королеву, что мадам Бланш направляется к своему сыну или к своей невестке. Это давало молодым людям время расстаться, когда они встречались на внутренней лестнице, которая находилась между их покоями. И все же Маргарита была не совсем спокойна.

– Мы же не навеки поселились здесь, – говорила она мужу. – Что будем делать, когда вернемся в этот гадкий Лувр?

– Тогда используем какую-нибудь другую возможность. Боюсь, мое сокровище, нам придется набраться терпения до моего совершеннолетия.

– Еще почти два года, это ужасно! Мы не выдержим! Людовик крепче прижал ее к себе.

– Наша любовь найдет выход. И потом мы скоро возвратимся сюда.

– На эту лестницу? Согласитесь, возлюбленный мой господин, что это весьма странное место для любовных свиданий, – воскликнула королева и указала на пыль и паутину.

Действительно, это каменная лестничная клетка была очень узка, кроме того, здесь было темно и холодно, хотя король тайком покрыл ступени и стены коврами.

– Когда-нибудь, – сказала Маргарита, чихнув и надув губки, – когда-нибудь я простужусь здесь и умру. Тогда госпожа регентша будет довольна.

Людовик так побледнел, что ей немедленно пришлось просить прощения за свою злость, и вновь они принялись обмениваться поцелуями и нежностями, пока с какой-то стороны не раздался стук деревянного жезла о дверь. Маргарита подобрала платье и помчалась вниз по лестнице, а король вернулся к себе в комнату. Дрожа от холода, Маргарита шмыгнула в постель и пожелала своей свекрови отправиться ко всем чертям.

Зимой королевская семья возвратилась в Лувр и игра в прятки по коридорам возобновилась. Однажды королева-мать обнаружила влюбленных в чулане за занавеской. Они были настолько увлечены любовными играми, что не услышали ее шагов, и гнев ее не знал границ.

Мадам Бланш набросилась на Маргариту с таким криком, оскорблениями и проклятиями, что молодая женщина разразилась слезами. Это испугало юного короля, и впервые он осмелился выступить против своей матери.

– Я король, мадам, – промолвил он, – вы, кажется, забываете об этом…

Вид у него был столь решительный, что Бланш впервые поколебалась. Она поняла, что Людовик превратился из ребенка в мужчину. Правда, в доброго и нежного мужчину, но все же такого, который будет добиваться повиновения от нее. Из ее сына Людовик превратился в ее короля.

То, что столь гордая и самоуверенная женщина, его мать, пришла в замешательство, вызвало сочувствие у Людовика и он рассмеялся.

– Простите меня, матушка, но вы напугали Маргариту, а я не хочу, чтобы она плакала.

Буря миновала, но от волнений и долгих часов, проведенных на ледяной лестничной клетке, Маргарита заболела, жестокая простуда свалила ее с ног.

Королева-мать воспользовалась удобным случаем и запретила доступ в ее комнату всякому, кто не был врачом или непосредственно не ухаживал за больной. Дверь в спальню жены была закрыта и перед Людовиком.

– Не хватало еще, – сказала Бланш, – чтобы королева заразила вас. Молитесь за нее, это лучшее, что вы сейчас можете сделать.

Молитва молитвой, но Людовик с большей охотой навестил бы свою жену, за которую очень волновался. Однажды вечером, вопреки указаниям королевы, он возник перед дверью, ведущей в спальные покои. Когда стоявшая на страже дама не пожелала его впустить, он прикрикнул на нее:

– Немедленно отворите, я приказываю! Вы забыли, кто здесь король?

Ему открыли, и он бросился к Маргарите, которая протянула ему навстречу руки. В это мгновение появилась Бланш, которую встревожил громкий голос короля. Она сказала взбешенно:

– Немедленно выйдите вон, вам здесь нечего делать. Маргарита разразилась слезами.

– Боже мой, мадам, вы ни в жизни, ни в смерти не оставите меня наедине с моим возлюбленным мужем! – воскликнула она в глубоком отчаянии.

У нее был тяжелый нервный срыв, закончившийся глубоким обмороком. Король был потрясен и не знал, какому святому молиться. У него был настолько несчастный вид, что королева-мать впервые уступила. В то время, как дамы хлопотали вокруг Маргариты, она покинула комнату, громко хлопнув дверью.

Когда весть о происшедшем событии распространилась по дворцу и по всему городу, все принялись порицать королеву-мать за ее ограниченное понимание морали. Со злорадством вспомнили и о любовном приключении, которое было у нее с принцем-трубадуром Тибо де Шампанем. В молодые годы за ней ухаживал и папский легат, красивый кардинал Франджипани.

– Быть может, она боится, – говорили люди, – что маленькая королева околдует нашего господина короля?

– Она больше всего боится, – говорили те, что были лучше осведомлены, – что маленькая королева будет оказывать влияние на короля и ей самой останется лишь проводить все дни за молитвой и совершать благие деяние.

Благодаря этим слухам, которые дошли до Бланш, она перестала стеречь молодую чету столь очевидно. Она была достаточно умна, чтобы понять, что ее невзлюбили. Но в глубине своей души она ничуть не изменилась.

* * *

Время шло. Иногда пребывание в Понтуазе способствовало тому, что молодые люди вновь проводили счастливые часы на черной лестнице, где они по-прежнему должны были быть бдительны.