Без ума от графа - Кристина Брук Страница 59

— Тогда я должна была положить его в шкатулку с драгоценностями. Мэг, принеси, пожалуйста, шкатулку.

Когда камеристка принесла шкатулку, Розамунда торопливо перерыла ее всю сверху донизу, но медальона не нашла.

— Надо написать миссис Фейтфул. Пусть там поищут как следует.

Ей самой хотелось помчаться назад в Пендон-Плейс и отыскать там во что бы то ни стало медальон. Но Гриффин не поймет такого нелепого и сумасбродного, с его точки зрения, поступка.

Покончив с бесплодными поисками, Розамунда прошла к своему угрюмому медведю.

— Я подумала, надо устроить вечер, для того чтобы ввести Жаклин в свет.

— Делай что хочешь. Только бы мне не торчать на этих чертовых балах.

Он не смотрел на нее, но по всему было видно, что рассержен. В таком состоянии его лучше не задевать, Розамунда это хорошо понимала, поэтому, взяв себя в руки, она, с присущим ей тактом, принялась за дело.

— Итак, мой неуклюжий милый медведь никак не хочет танцевать со мной? Но ведь не может быть, чтобы тебя не учили танцевать? Ты из столь знатного рода и не мог не посещать балы?

Он окинул ее мрачным взглядом.

— Хватит. Я довольно долго плясал под твою дудку, дорогая. Никаких балов. Никаких танцев, слышишь? Я так решил, и больше не будем об этом говорить.

Вопреки ожиданиям Жаклин очень понравилось ездить по магазинам. Сесили, прямая противоположность Жаклин, быстро нашла с ней общий язык.

— Как я завидую тебе! — говорила Сесили. — Герцог очень упрям. Он ни за что не соглашается отпускать меня в свет до тех пор, пока я не стану достаточно благоразумной и сдержанной. Представляете?

— Не огорчайся, Сесили. Твой выход в свет не за горами — этой весной, — утешила ее Розамунда.

Жаклин попыталась встать на защиту благоразумия своей новой подруги, но Сесили звонко рассмеялась.

— Нет-нет, Рози абсолютно права. Наши родные сразу приходят в ужас, как только начинают представлять себе, какие глупости я могу натворить. Что правда, то правда. Иногда меня заносит, но никогда за границы приличий.

Сесили была полна энергии покорить высший свет и продолжала вслух мечтать о тех удовольствиях, которые покамест были ей недоступны. Благодаря ее восторженным отзывам и сетованиям Жаклин начала понимать, как много хорошего ждет ее впереди.

Сесили и Розамунда лестью, уговорами и даже угрозами добились того, чтобы Жаклин выбрала себе наряды по вкусу и соответствующие требованиям света.

Однако убедить ее отказаться от столь понравившегося ярко-красного костюма для верховой езды им так и не удалось.

— Да, в таком наряде можно не только ездить верхом, но и освещать дом в мрачную погоду, — растерянно пробормотала Розамунда.

— Более того, — шутливо подхватила Сесили, — в таком костюме точно не замерзнешь, даже в очень холодную погоду.

Жаклин весело рассмеялась на дружескую шутку.

Посмеявшись, девушки забрались в карету.

— Сесили, ты не сердишься, что я забрала у тебя Диккона? — спросила Розамунда.

— Да, я заметила, что он не вернулся назад. И куда же ты его девала?

— Назначила дворецким. Он давно мечтал об этой должности, так что можешь порадоваться за него.

— Чему тут радоваться? Впрочем, я рада. Между нами говоря, Диккон уже начал тяготиться взятой на себя ролью. Наши проделки изрядно помотали ему нервы.

— Вне всякого сомнения, — сухо ответила Розамунда. — Хотя я уверена в том, что вскоре ты найдешь себе другого несчастного, который будет покрывать твои проделки.

— Проделки? — удивилась Жаклин.

— Твой побег из Бата — это пустяки по сравнению с проделками Сесили, — не без гордости объяснила Розамунда.

— Послушай, я расскажу тебе, как меня посадили почти под арест, когда ты уехала, — с довольным видом сказала Сесили.

— Под арест? — удивилась Розамунда.

— Вот именно.

И Сесили принялась рассказывать, удобно откинувшись на подушки.

Дамы Девер, к своему удивлению, вскоре обнаружили — для того чтобы ввести Жаклин в свет, даже не надо устраивать специально вечер. По какому-то стечению обстоятельств матери всех молодых людей, которым пора было жениться, каким-то образом пронюхали об огромном приданом Жаклин. И все — дело было сделано.

Самой заметной фигурой среди этих матрон, желавших сбыть с рук своих сыновей, была леди Арден. Она оказала высокую честь дамам Девер, пригласив на чай. Розамунда была хороша знакома с леди Арден и знала о долгой дружеской привязанности между ней и герцогом Монфором.

Леди Арден была известной любительницей устраивать браки. Именно благодаря ее стараниям был заключен удачный во всех отношениях брачный союз между кузиной Розамунды Джейн и Константином Блэком, лордом Роксдейлом.

Может быть, поэтому энтузиазм леди Арден был и понятен и одновременно загадочен.

Леди Арден, приветливо глядя на Жаклин, обронила:

— Она сама непосредственность.

Резкость в манерах Жаклин не только не вызывала недоумения, но даже, к удивлению Розамунды, восхищала. Видимо, лишь такие тяжкие преступления, как прелюбодеяние или убийство, могли бы вызвать осуждение Жаклин в светском обществе. Ее резкие выражения воспринимались как остроумие, неловкость — как природная непосредственность и отсутствие притворства.

Розамунда подозревала, и не без оснований, что слухи об огромном приданом Жаклин затмили все ее мнимые и реальные недостатки. К чести Жаклин, она не обращала внимания на откровенную лесть и угодничество со стороны светских дам.

Вдруг дверь открылась и в зал вошел еще один гость.

— А, вот и вы, мой дорогой друг. Очень рада вас видеть, — приветливо встретила гостя леди Арден.

Розамунда, сидевшая спиной к дверям, не видела вошедшего, зато Жаклин его сразу узнала. Откровенное удивление отразилось на ее лице, руки, дрогнув, упали на колени.

Энтони Мэддокс, а это был он, подошел ближе к дивану, на котором сидела Розамунда.

— Мистер Мэддокс! Как я рада вас видеть.

Розамунда великолепно сыграла свою роль, как будто и не писала Мэддоксу записку, приглашая его ехать следом за ними в Лондон. Впрочем, ее удивление кое в чем оказалось неподдельным: она никак не ожидала увидеть Мэддокса в гостиной леди Арден.

Мэддокс приветливо улыбнулся Розамунде. Но когда повернулся к Жаклин, выражение его лица сразу переменилось. Он был поражен.

— Как вы полагаете, преображение состоялось? — лукаво спросила Розамунда.

На Жаклин было платье из белоснежного муслина, отделанное вышитыми ярко-синими фиалками. Цвет фиалок как нельзя лучше подходил под цвет голубых глаз Жаклин. У нее была очень красивая прическа, на щеках играл румянец. Она выглядела весьма привлекательно.