Все, что блестит - Рут Райан Ланган Страница 59

— На счет «три», Алекс.

В наушниках снова зазвучала музыка, и Алекс запела. На этот раз фразировка была идеальной, и она закончила песню без помех.

— Есть! — прогремел в микрофон Гэри. — Выпей чаю с медом и попробуем записать еще одну, и на сегодня все.

— Больше не могу, — запротестовала Алекс. — Мне надо немного поспать.

— Чай тебя подбодрит. Сделаем еще одну.

Мгновение она колебалась, потом нехотя кивнула.

Лен вошел в студию и протянул ей дымящуюся чашку с чаем.

— Это было здорово, Алекс. — Он присел напротив нее. — Твой голос никогда еще не звучал лучше.

— Спасибо, Лен. Надеюсь, ты прав. Это так много значит для всех нас. Не хочу подводить ребят.

— Ты и не подведешь.

Они подняли головы, услышав в громкоговорителе голос Гэри.

— Алекс, насчет этой следующей песни. Я еще раз просмотрел текст, который ты написала. Когда будешь петь «никогда больше, никогда больше не буду одинока», хочу, чтобы в твоем голосе слышались слезы. Можешь мне сделать слезы?

Алекс взглянула на Лена, и они обменялись быстрой улыбкой. Лен хорошо помнил, как подействовали на нее эти слова в тот самый первый раз, когда она исполняла песню. Ей пришлось даже остановиться и взять себя в руки, и только потом она смогла продолжить.

— Думаю, что смогу, Гэри.

— Молодец. Если ты готова, начнем.

Алекс отдала Лену пустую чашку. Он крепко сжал ее руку и направился к двери.

Алекс заняла свое место перед микрофоном и ждала, пока в наушниках не зазвучала музыка. Тогда она начала петь. Как обычно, она забыла обо всем, кроме трогательных слов, вырвавшихся из самых потаенных глубин ее сердца.

Два часа спустя, когда горизонт Нэшвила зажегся пурпуром еще одного чудесного рассвета, она все еще пела, и в ее голосе не было ни малейшего признака усталости.

— Господи! Глазам своим не верю. У нее такое выразительное лицо. Посмотри на этот кадр. И на этот. Камера ее любит.

Говард Сил критически рассматривал изображения на экране. Это был невысокий живой человек сорока восьми лет, который никогда не расставался со своей фирменной бейсбольной кепкой. Сняв два удачных художественных фильма, он согласился поставить музыкальный видеоклип в виде одолжения Бадди Холбруку. Этот клип получил престижную премию «Американ мьюзик» и за одну ночь изменил направление его работы. Теперь он пользовался таким спросом в качестве режиссера видео, что вынужден был отказываться от большего числа предложений.

— Мне нравится вот этот. — Бадди прищурился, глядя на экран. — Можешь на минуту задержать его?

По сигналу Говарда пленку остановили, и изображение замерло на экране. Алекс в простом белом платье стояла возле покосившегося деревянного забора. В руке она держала широкополую шляпку, ленты которой развевал ветерок.

— Вот это, — пробормотал Бадди. — Вот образ, который нам надо рекламировать. Мягкий, романтичный. Женщина мечты каждого мужчины. Ладно, давай посмотрим еще.

Говард сделал знак, и пленку пустили дальше. Алекс пела песню об утраченной любви, идя через зеленый луг, усыпанный полевыми цветами к полусгоревшей ферме. Выше фермы, на холме, открытом всем ветрам, виднелась могила. Под заключительные аккорды она опустилась на колени и прикоснулась пальцем к деревянному кресту, затем положила на могилу букет полевых цветов. Крупным планом на экране показали единственную слезу, катящуюся по ее щеке.

Затем она обернулась, и в кадре появился красивый мужчина, шагающий через луг. Ее лицо зажглось радостью, и она бросилась в его объятия, а он высоко поднял ее, затем опустил и поцеловал долгим, страстным поцелуем.

Когда экран погас, оба зрителя продолжали сидеть, уставившись на него.

Наконец Бадди встал и протянул режиссеру руку.

— Ты попал в точку, Говард. Я чувствую то самое покалывание, которое всегда ощущаю, когда посмотрю нечто особенное. Это призовой ролик.

— Надеюсь, — ответил Говард со смехом. — Я гонял Алекс и музыкантов до тех пор, пока они, как мне казалось, не готовы были упасть замертво. Они заслужили награду только за то, что терпели меня.

— Не беспокойся. У меня такое чувство, что они займут самое высокое место в списке призеров благодаря этому клипу.

— Когда выходит альбом?

Бадди улыбнулся:

— Через две недели. Но рекламная кампания начинается сейчас.

— Думаю, вы заслужили отдых, — заявил Бадди за обедом. — Альбом готов к выходу. Видеоклип закончен. Рекламное агентство разворачивает кампанию. Это ваш последний шанс оторваться перед началом большого тура по Европе.

Алекс втайне обрадовалась, думая о письме, лежащем у нее в кармане. Последнее послание Кипа казалось особенно грустным и одиноким. Она надеялась на возможность поехать к нему в Южную Дакоту. Ей хотелось просто обнять его и поцеловать, увидеть своими глазами, что с ним все в порядке.

Ее мысли прервал голос Бадди:

— Алекс, мы с тобой должны утром лететь в Нью-Йорк.

— В Нью-Йорк. Зачем?

— Помнишь того модельера, которая шила тебе платья для выступлений в «Радужной комнате» и костюмы для клипов?

Она кивнула.

— Она смоделировала весь твой гардероб для поездки в Европу. Все уже готово. Но она работала с манекенами. Теперь ей необходимо сделать окончательную примерку.

— Сперва мне надо уехать на пару дней.

— Зачем? Куда ты собралась?

— В Южную Дакоту.

Он взглянул на нее так, словно она только что заявила, что хочет лететь на луну.

— А что такого в Южной Дакоте?

— Мой младший брат.

— И это все? Я полечу за ним и привезу к тебе в Нью-Йорк.

— Это не так просто.

— Почему?

Алекс лихорадочно обдумывала ответ.

— Он… ходит в школу.

— Так скажи своим родителям, чтобы позволили ему пропустить пару дней.

— Мои родители… У меня нет родителей. Он живет с дядей и тетей. И они не поймут и не одобрят этого.

— Я тоже. Сейчас ты не можешь урвать пару дней. Если он не может приехать в Нью-Йорк, тебе придется улететь в Европу, не повидавшись с ним.

— Бадди, я его не видела уже почти год.

— Так попроси прислать фотографию.

— Я по нему скучаю. Мне необходимо его увидеть. И ему необходимо со мной повидаться.

Бадди хотел было продолжать спорить, но его остановило выражение лица Алекс. Он готов был поклясться, что она сейчас сломается и заплачет. Не то чтобы у него было мягкое сердце, сказал он себе. Просто ему не хочется, чтобы она так нервничала. Эмоции ей необходимо приберечь для турне.