Игра в обольщение - Дженнифер Эшли Страница 59

— Мы уезжаем.

— Хорошая мысль.

Кэмерон подал сигнал слуге, и тот побежал за экипажем. Второй слуга поспешно вернулся в казино за верхней одеждой Эйнсли и вышел оттуда как раз, когда был подан экипаж.

Эйнсли с Кэмероном молча сели в экипаж, и кучер повез их в гостиницу. Кэмерон не отрываясь смотрел в окно.

Эйнсли чувствовала его беспокойство и знала: если бы не ее присутствие, он бы шагал взад-вперед по улицам Монте-Карло, чтобы избыть бушевавшую в нем ярость. А возвращался он в гостиницу просто потому, что заботился о ее безопасности.

— Я думала, ты его убьешь, — прозвучал в темноте голос Эйнсли.

— Что?

— Я про Дюрана. Ты же не знал, что там будет тележка.

— Я знал, что невысоко, — сверкнул глазами Кэмерон. — Мне просто хотелось напугать его. Конечно, я на многое способен, жена, но я не убийца.

— Конечно, когда под рукой тележка с навозом.

— Надеюсь, его накидка безнадежно испорчена.

Эйнсли взяла его под руку и почувствовала, как он напряжен, — возможно, потому что он знает: она слышала все сказанное Дюраном.

— Мне не хочется задавать вопрос, который напрашивается сам собой: почему ты женился на леди Элизабет?

— Она поразила меня с первого взгляда, — раздраженно ответил Кэмерон. — Я учился в университете, увидел обаятельную женщину и влюбился в нее. К тому времени как я понял, что она собой представляет, было уже поздно. Она носила под сердцем Дэниела.

И Кэмерону пришлось удерживать ее рядом, чтобы защитить еще не родившегося ребенка, в который раз подумала Эйнсли.

— Я знаю, ты не хочешь, чтобы я говорила об этом, но мне жаль, — тихо проговорила Эйнсли. — Очень жаль, этого не должно было случиться.

— Но это случилось, — прикрыл своей огромной рукой ее руки Кэмерон. — И я живу с этими призраками. — Кэмерон посмотрел на Эйнсли — в его взгляде была теплота. — Хотя в последнее время они не слишком меня изводят.

Эйнсли прижалась к нему, а он продолжал держать ее руки.

— Сегодня у меня есть еще одна новость, — после недолгого молчания сказал Кэмерон. — От Пирсона. Собирался тебе сказать, но тут Дэниел…

— О Жасмин? — почувствовала легкую дрожь Эйнсли. — С ней все в порядке?

— С ней все хорошо, по крайней мере, я думаю, что все хорошо. Я написал Пирсону и сегодня получил от него ответ. Этот негодяй никак не образумится. Мне нужна эта лошадь, Эйнсли.

— А он не хочет ее продавать?

— Нет, но я, по крайней мере, запугал его и получил разрешение снова тренировать ее. Он пишет мне, что теперь мне придется делать это бесплатно, потому что я не смог обеспечить ее выигрыш в Донкастере, — недовольно фыркнул Кэмерон. — Готов поспорить, все берейторы отказали ему и он сейчас в полном отчаянии. Хотя делает вид, что это не так.

— Так ты ему откажешь?

— Черт, нет, конечно, — сверкнул глазами Кэмерон. — Мне не нужны деньги. Мне нужна Жасмин.

— Ты ведь хочешь вернуться в Англию, правда, Кэм? — погладила его по плечу Эйнсли. — Я хочу сказать — прямо сейчас.

— Я хочу тренировать ее, Эйнсли. — Кэмерон не смотрел на нее. — Я сделаю из нее хорошего скакуна. У нее огромный потенциал, который Пирсон растрачивает впустую.

— Я хочу сказать, что тебе совсем здесь не нравится. И не важно, сколько рассветов мы наблюдаем с вершины горы или сколько раз ты выигрываешь в карты. Твое сердце не здесь. Твое место в загоне для лошадей, с кордой в руках, а не за карточным столом.

— А какого черта ты будешь делать, — коснулся ее волос Кэмерон, — пока я буду стоять в загоне с кордой в руке?

— Смотреть. Кататься верхом. Быть владелицей поместья. Поверь, у меня будет куча дел.

— Мое поместье в Беркшире находится очень далеко от города. — Кэмерон провел пальцем по тонкому золотому браслету, который он подарил Эйнсли на Новый год. — Кроме лошадей, там больше нечем заняться. Когда я начну тренировку, туда съедутся мои братья. Для них это повод лишний раз сбежать от дел, которыми им приходится заниматься.

— Но это же замечательно, — оживилась Эйнсли. — Мы пригласим всех, Бет с Изабеллой и детей. Они обе могут приехать в конце весны. Или позже, если весной не получится. Все вместе мы устроим отличную летнюю вечеринку.

Эйнсли замолчала, когда увидела взгляд Кэмерона — он с ужасом представил свой холостяцкий дом с кучей женщин, детей и нянек.

— Просто мысль такая пришла в голову, — поторопилась успокоить его Эйнсли; — Значит, мы живем здесь, потому что, как ты думал, мне здесь нравится?

— Но тебе ведь и правда здесь нравится.

— Да, здесь восхитительно, но это не то, чем мне хочется заниматься всю жизнь.

— Ты женщина, Эйнсли, — задумчиво посмотрел на нее Кэмерон.

— Да, и я это знаю. Я уже много лет являюсь женщиной.

— Ты захочешь иметь новые платья и украшения и выходить в них куда-то каждый вечер, чтобы другие могли видеть их на тебе.

— Бесконечный парад мод может наскучить.

— Тебе здесь скучно? — нахмурился Кэмерон. — Надо было сказать мне. Я могу отвезти тебя еще куда-нибудь. Рим, Венеция, даже в Египет, если хочешь.

— Почему мы должны порхать вокруг света? — прижала палец к его губам Эйнсли. — Я не хочу, если это не доставляет счастья тебе.

— Я не понимаю, чего ты хочешь, Эйнсли, — вздохнул Кэмерон.

— Я хочу быть с тобой.

— Пока я стою по колено в грязи? От моего имения, до ближайшего ресторана несколько миль.

— Хорошо. Я с удовольствием попробую старомодную шотландскую стряпню. У тебя на кухне в Беркшире умеют готовить пресные лепешки и кашу, а?

— Моя кухарка шотландка.

— Ну вот, тогда все решено.

— Эйнсли, остановись. Перестань относиться ко всему так беспечно.

— Что ж, если ты хочешь, я могу быть ворчливой, — сказала Эйнсли, пытаясь изобразить хмурый вид.

Но Кэмерон даже не улыбнулся.

— Как я могу дать тебе то, что ты хочешь, если ты даже не говоришь, чего же ты по-настоящему хочешь?

— Я все время пытаюсь сказать тебе об этом. — Эйнсли взяла его руку и поцеловала в ладонь. — Не стану тебе лгать: мне нравятся те роскошные платья и украшения, которые ты мне даришь. Но я ведь сбежала от своей респектабельной жизни, чтобы быть с тобой. С тобой, Кэмерон Маккензи. И мне безразлично, находимся ли мы в дорогой гостинице в Монте-Карло или в лачуге с овсяными лепешками на ужин.

— Зачем, черт возьми, тебе все это? — В глазах Кэмерона застыло страдание.

— Потому что я люблю овсяные лепешки. Особенно с медом.

— Черт, я хотел сказать, зачем тебе я? Посмотри на себя. Я ввел тебя в развращенную атмосферу полусвета, а ты, Боже милостивый, сидишь там, чистая и невинная, улыбаясь мне.