Сердце для любимой - Мария Геррер Страница 59

Мы должны дождаться свадьбы. Чтобы все как положено. Мы любим друг друга, и несколько дней ничего не решат. Только больше распалят желание. А ради этого можно набраться терпения.

Но сначала я сделаю ей предложение. Красиво, чтобы мы оба запомнили это на всю жизнь. Пошел на кухню, пока она приводила себя в порядок и одевалась. Позвонил в ресторан «Европа» на Михайловской. Снял большой зал целиком до поздней ночи. А дальше видно будет, надолго ли мы засидимся там. Главное, чтобы нам никто не мешал.

Ресторан при отеле. Так удачно… Наводит на определенные мысли. Может, снять номер суперлюкс «Исторический»? Бывал в нем и не раз – роскошь, комфорт и просто изысканная обстановка. С кем я там бывал, лучше не вспоминать… И остаться до утра? Ане точно интерьер понравится. Но нет, не стоит торопить события… Отогнал навязчивые мысли. Надо уметь ждать. Особенно, если любишь по-настоящему.

Какое кольцо купить Ане? Естественно с бриллиантом. Но я в этом ничего не понимаю. Что она предпочитает, какой дизайн? Классика, современность, модерн? Думаю, классика. Она не раз подчеркивала, что консервативна. И это замечательно. Пусть такой и остается.

Еще надо зайти к отцу в салон. Сообщить, что мы собираемся пожениться. Он будет рад, Аня ему нравится. И маме тоже. Я им последнее время столько про Аню рассказывал. Делился с родителями наболевшим как в детстве.

Аня вышла на кухню и прервала мои размышления. На ней было облегающее черное платье, подчеркивающее стройную фигуру. Платье чуть длиннее колен – эффектно и целомудренно одновременно. На груди, на длинной цепочке сияло рубиновое сердце.

– Я готова, – она повернулась предо мной, слегка склонив голову набок. – Как тебе мой наряд? Одобряешь?

– Одобряю, – кивнул я в восхищении. – Тебе очень идет.

– Это хорошо, – звонко рассмеялась она. – Другого все равно нет. Только джинсы и джемпер.

Она протянула руку и коснулась моей щеки:

– Болит? – Аня тронула мой синяк.

– Я уже и забыл о нем.

– Еще и куртка рваная.

– Ну и ладно…

Я о куртке вообще не вспоминал. Но Аня была непреклонна.

– Сейчас зашью ее и пойдем. Снимай, я быстро. А то куда ты без рукава? И с синяком под глазом. Нас в приличное место не пустят, – продолжала смеяться она. – Хотя синяк придает тебе боевой вид. Ты мой рыцарь и мой спаситель! Уже в который раз. Не ожидала от Богдана подобного. Он как взбесился. Было очень страшно, он себя не контролировал.

– Думаю, его Дарина могла накрутить. Она это делать умеет. А может, Богдан еще и чем из травки начал увлекаться. Так или иначе, больше он здесь не появится и тебя не обидит. И не вспоминай больше ни о нем, ни о Дарине. Они того не стоят.

И для меня они остались в прошлой жизни. Как и многое другое, о чем я с удовольствием забуду. Если бы мне еще недавно сказали, что я так легко откажусь от прежней жизни – не поверил бы.

– Да, конечно, ты прав, – узкая ладонь Ани легла мне на плечо. – Я забуду это как страшный сон. Может, не прямо сейчас, но очень скоро. Ведь теперь ты рядом и мне нечего больше бояться.

Аня выпорхнула из кухни и вернулась через пару минут. Она принесла нитки и иголки, забрала мою куртку и ловко пришила рукав. Может, и неидеально, но сейчас и так сойдет.

– Вот и все, – она перекусила нитку и протянула мне куртку. – Одевай. Ну что, рукодельница я?

– Еще какая!

Вскоре мы спускались по широкой заляпанной краской лестнице, держась за руки.

– Эй, Макс! – крикнул с верхнего этажа бригадир. – Понравилось у нас калымить?

– А то!

– Надумаешь поменять работу, приходи, возьмем обратно. Повысим до маляра!

Я помахал ему рукой.

– Спасибо за поддержку. Я подумаю, может, и правда сменю род деятельности.

Рядом с бригадиром появился довольный Игорек.

– А я выиграл, – радостно сообщил он. – Ты продержался больше месяца, молодец. Когда пойдем пиво пить, тебя позовем. Все как договорились, по-честному.

– Что, еще одно пари? – шутливо возмутилась Аня. – На что на этот раз?

– На этот раз на меня. Спорили, как долго я продержусь на зарплату простого подсобника и через сколько окочурюсь от голода и неудобств, – признался я. – Как видишь, я выдержал и даже не сильно похудел.

– Ах, коварный Макс! – нахмурилась Аня и потрепала меня по волосам. – Про это ты мне ничего не рассказывал!

– Не вели казнить, не успел.

– И все, я надеюсь?

– Все, – кивнул я.

– Точно все, подтверждаю, – заржал Игорек. – Больше ничего. Но бригадир проиграл. Я всегда верил в Макса. Он упрямый. Аня, ты тоже приходи с ним пиво пить, мы тебе про него много чего интересного расскажем. Поделимся личными наблюдениями и выводами. Макс, оказывается, еще и работать умеет, а не только деньги лопатой грести.

– Макс, а откуда синяк? – не удержался от вопроса Серега, который присоединился к товарищам и оказался более внимательным, чем остальные. – Опять извращенца-психопата изображал?

– Подрался немного.

– Из-за меня, – гордо сообщила Аня.

– Макс, я всегда подозревал, что ты бескорыстный защитник девушек, – прогоготал бригадир. – А маньяком прикидываешься чисто для конспирации.

– Поздравьте нас, я Ане предложение сделал.

– Пока еще нет, – поправила Аня.

– Да, только собираюсь… Мы в ресторан идем. Все должно быть красиво.

– Это точно, – поддержал меня бригадир. – Момент важный, чтобы на всю жизнь запомнился. Отметьте как следует!

– Ну, счастья вам и любви! И детишек побольше! – пожелали нам строители на прощание.

– С последним не тяните, – наставительно произнес Игорек. – Дети, это прекрасно. Так сказать, цветы жизни. А процесс их производства доставляет ни с чем не сравнимое удовольствие.

Вот ведь загнул, с каким вывертом!

Яркий солнечный свет ослепил после полутемного подъезда. Мы вышли со двора, держась за руки, и невольно спугнули стаю сизых голубей. Недовольные птицы, громко хлопая крыльями, взвились к небу и описали над нами широкий полукруг.

У большой витрины антикварного салона «Радзивлов и сын» мы оба остановились, как вкопанные, и невольно переглянулись. В витрине отец осторожно прилаживал ценник на большую золоченую раму в стиле позднего рококо. С завитушками и розочками. А широкая помпезная рама обрамляла мой портрет. Точнее, портрет работы Ани, а я там выступал в качестве натурщика. Обнаженный по пояс заносчивый сноб. Так вот кто приобрел эту картину на выставке!

Ну, папа, спасибо тебе! Перекупил ее у сына. Увел прямо из-под носа. Может, потом подарит мне, если сильно попрошу?