Снова любить... - Сара Оклер Страница 58

Я медленно отвожу взгляд от ее лица и опускаю глаза вниз, на какой-то плоский прохладный предмет. Крошечный, почти неприметный треугольник голубого стекла на кожаном шнурке. В голове, как кадры из фильма, мелькают воспоминания: торт, кухня, голубое стеклышко, первый поцелуй, сообщения, задний двор, второй поцелуй, еще один, еще и еще, звезды, книги, темная кладовка, мороженое, машина, больница… Мои щеки горят огнем. Я жду, что вот-вот мне станет грустно и из глаз брызнут слезы.

Жду.

Жду.

Жду.

Но ничего не происходит.

Я чувствую себя хорошо. Я думаю про Мэтта и про треугольник голубого стекла между его ключиц. В груди что-то сжимается, но я не плачу. Больше нет горечи утраты. Печаль не наваливается на меня, словно неподъемный камень.

Со мной все хорошо.

Я сжимаю подвеску в кулаке и чувствую бесконечный покой. Да, покой. Любовь. Всепрощение. И облегчение. Что-то начинается, заканчивается и зарождается вновь.

– Спасибо, – шепчу я, протягиваю руки и заключаю Фрэнки в объятия. Давно пора.

– Выходит, до двадцати мы так и не дошли? – Она улыбается и утирает слезы.

– Нет, не дошли.

– Что ж, думаю, за Сэма мы накинем тебе пять очков.

Сэм. Я слышу это имя, вспоминаю знакомый запах кожи, и волоски у меня на шее встают дыбом.

– Ты же понимаешь, что я хочу знать все подробности вашего ночного рандеву? – спрашивает Фрэнки.

– Франческа, я поражена до глубины души!

– Ой, да ладно, будто ты не знала, что я спрошу.

– Нет, я поражена тем, что ты использовала слово «рандеву»! И даже произнесла его…

– Эй, ты пытаешься сменить тему! – смеется Фрэнки и смахивает кончиком пальца последнюю слезу. На этот раз у нее совсем другой смех. Она выглядит грустной, даже серьезной, но в то же время искренней, честной, полной надежд. И тогда, ловя блики от браслета с красным стеклышком, такого яркого на ее загорелой коже, я вдруг все понимаю. Никогда не было старой и новой Фрэнки. Перемены были просто другой частью ее личности, да и моей тоже. Еще одной деталью нашей крепкой дружбы, которую я так ценю.

Я прижимаю осколок голубого стекла к губам и улыбаюсь Мэтту, моему лучшему другу, который не просто друг. Я наконец-то могу отпустить это ужасное обещание, которое слишком долго доверяла только своему дневнику. Где-то далеко, на самом дне бесконечного океана, сидит всеми забытая русалка, читает мои письма и безутешно плачет, потому что такой любви она не испытывала ни разу.

Перед поездкой мы с Фрэнки решили, что эти летние каникулы станут самыми лучшими на свете, и договорились соблазнить целых двадцать парней. Впрочем, мы так и не пришли к общему знаменателю: стоит ли включить в список тех ребят из Sweet Caroline’s Creamery, не слишком ли стар Казанова с коктейлями, чтобы считаться «парнем», и был ли тот рокер с татуировками всего лишь попыткой меня позлить? В итоге остались всего два парня, с которыми стоило считаться.

Мэтт и Сэм.

Я закрываю глаза и вижу Сэма, лежащего рядом со мной на покрывале, в ту ночь, когда мы впервые смотрели на звезды. Тогда он научил меня видеть мир по-другому. Я вспоминаю ветерок на коже, музыку и прекрасный океан. А еще я вижу Мэтта, чувствую на губах его поцелуй со вкусом марципановой глазури. Вспоминаю книги, которые он любил читать мне вслух. Его волшебные истории о Калифорнии на обратной стороне открыток – чудесные сказки, которые наконец-то ожили в Занзибар-Бэй.

После поцелуя с Сэмом я боялась, что все воспоминания о Мэтте сотрутся из памяти. Теперь-то я точно знаю: этого не произойдет, и он навсегда останется частью меня. Как и Сэм, живущий за четыре тысячи километров отсюда, со своими смузи и долгими вечерами на пляже. И Фрэнки, волшебная бабочка, которая долгое время блуждала в темноте и наконец-то вернулась домой. И звезды, водящие хоровод вокруг меркнущей луны. И шепот разбивающихся о берег волн. Все это не исчезнет никогда, но превратится во что-то новое. И прекрасное.

* * *

Фрэнки улыбается, выжидательно приподняв рассеченную бровь. И в это мгновение, сидя на ее фиолетовом покрывале в теплых лучах солнца, я вдруг понимаю, что нам действительно повезло. Повезло остаться в живых, как все и говорили.

Я кладу подвеску в карман и дышу полной грудью.

Замри, Анна Райли. Сейчас все идеально.