Женщина на грани нервного срыва - Лорна Мартин Страница 58

Надеюсь, у тебя все хорошо.

Целую,

Лор.

Р. S. Неужели есть люди, полностью лишенные невротических черт?

Р. Р. S. И что это вообще значит — «невротический»?

В последний день перед отлетом я сидела за компьютером и писала Кэти. Как она считает, может, мне переселиться в квартиру с видом на кладбище? Я прочла в одной из ее книг, что это советовал французский философ Мишель Монтень. Он считал, что постоянная близость к смерти помогает человеку трезво смотреть на жизнь, отметать ничего не значащую ерунду и ценить то, что действительно ценно. Я в очередной раз проверила почту… и внутри у меня все перевернулось. Письмо от Дэвида. Оно начиналось словами «Привет, красавица». Я жадно прочла послание. Оно было довольно коротким. Он писал, что в Малави все хорошо, хотя работа порядком выматывает, и спрашивал, как дела на Ямайке. Никаких заигрываний. Никаких упоминаний о поцелуях на балконе.

Я перечитала письмо. Потом еще раз. И еще. И еще. В общей сложности я пробежала его глазами, наверное, раз сто. «Привет, красавица». Господи боже. «Целую, Д.». Мне хотелось припасть губами к монитору. Я сдерживала себя как могла. Однако он не писал, что будет любить меня до конца своих дней. Может, ему попросту было скучно и хотелось поболтать? Меня начали точить сомнения, но тут я услышала у себя в мозгу вкрадчивый голос доктора Дж.: «Ну чего вы хотите от бедолаги? Он, между прочим, умудрился раздобыть ваш электронный адрес. Значит, он действительно заинтересован в том, чтобы пообщаться. По-моему, уже неплохо. Особенно для шотландца. А вы чего хотели — чтобы он на крыльях любви прилетел на Ямайку из Африки? Или опубликовал признание в газете? Но тогда бы вы решили, что он прилагает подозрительно много усилий. Вам не угодишь. Вы повсюду видите подвох».

Да шла бы она. Мне гораздо нужнее был совет Кэти, Луизы, Рэчел или Эмили — сколь ко нужно выждать, прежде чем ответить? Я понимала, что отвечать немедленно нельзя: чего доброго, он решит, что я серьезно запала. Поэтому я пошла завтракать. Сидя за столиком, снова и снова повторяла письмо, беззвучно шевеля губами. Официанты бросали на меня встревоженные взгляды, явно принимая за безумную.

Покончив с завтраком — минут через двадцать после получения письма, — я приняла решение. Спрашивать совета ни у кого не стану, все равно у каждого будет свое мнение. И рекомендации доктора Дж. тоже побоку. По ее мнению, ковать железо следует, когда оно остынет, не действовать импульсивно. Лучше «пересидеть бурю», тщательно проанализировать свои мотивы и оценить возможные последствия поступков.

А это может занять дня два. Когда я в последний раз пыталась применить такой подход, то целое утро смотрела в окно в глубокой задумчивости, вместо того чтобы работать. В итоге к полудню я настолько запуталась, что пришлось лечь с холодным компрессом на лбу. А всего-то надо было решить, сказать ли Камалю о том, что в одной из недавних статей я допустила маленькую ошибку.

Но если речь идет о любви, жизнь слишком коротка и драгоценна, чтобы ждать. И вообще, пока я тут сижу и рассуждаю, его охмуряет какая-нибудь юная стажерка, дочка дипломата или министра иностранных дел, вылитая Анджелина Джоли. Так что лучше не рисковать.

Выйдя из ресторана, я решительно направилась в свой номер, бормоча под нос: «Лови момент». Я думала: напишу первое, что придет в голову. Так и сделала. Ну, почти. Несколько минут я мучилась, не зная, как начать: «Привет», «Приветик!», «День добрый!», «Хай!» или «Здравствуй, Дэвид». В итоге остановилась на банальном «Привет» — а потом отпустила тормоза. Меня прорвало. Я обрушила на страницу поток сознания, которого вечно добивалась от меня доктор Дж. И только отправив письмо, я сообразила, что в ответ на незатейливое послание из пяти абзацев накатала повесть в пять тысяч слов.

Я где-то читала (наверняка в каком-нибудь бестселлере из серии «сам себе психолог»), что мужчинам нравятся энергичные, амбициозные женщины. Поэтому я разрекламировала себя как активного, целеустремленного человека, который всегда стремится докопаться до истины, восстановить справедливость и вообще сделать мир лучше. Конечно, во мне это есть. И все-таки вряд ли ему в тот момент требовался подробный рассказ о том, как я лазила по румынской канализации за местными беспризорниками, писала в Боснии самую печальную статью в своей жизни и изучала душераздирающие будни албанских секс-рабынь. Я ловко обошла тот факт, что над всеми этими проектами работала несколько лет назад, а в последнее время самые смелые расследования предпринимала в дебрях собственного подсознания. Эту часть своего письма я закончила следующим философским наблюдением: «По-моему, наша короткая жизнь — это головокружительное приключение. Я считаю ее каникулами в промежутке между небытием, откуда мы пришли, и небытием, в которое неизбежно возвратимся».

Начитавшись газет — я проглатывала их по десять штук ежедневно, — я твердо усвоила, что одинокие женщины, которые выказывают хотя бы малейшее желание найти себе пару, кажутся мужчинам крайне непривлекательными. Особенно это касается людей моего возраста. Я сообщила ему, что веду очень насыщенную жизнь: работа, друзья, семья и т. д., так что мне вообще не до романов. «Сердечная привязанность помешала бы мне наслаждаться теми удивительными приключениями, которые выпадают на мою долю. Я обожаю свой образ жизни и счастлива без мужчины, — написала я. И завершила: Надеюсь, у тебя все хорошо. До встречи. Целую, Лор».

Примерно через полчаса до меня начало доходить, что же я натворила. Ну что ж, утешала я себя, по крайней мере, я не приложила к письму свое резюме.

Я проверила почту. Он еще не ответил. Через полчаса опять ничего. Прошло еще тридцать минут. Ноль входящих сообщений. Черт. Надо как-то отвлечься. Я решила впервые в жизни прокатиться на водном мотоцикле. Инструктор Винсент спросил, не хочу ли я посмотреть нудистский пляж. Я с радостью согласилась: если что-то на свете и могло заставить меня забыть о своих мелких романтических промахах, так это зрелище нудистского рая. После фиаско в Таиланде я больше не доверяла незнакомым мужчинам, поэтому, прежде чем поехать с Винсентом, убедилась, что он действительно сотрудник моего отеля. Сначала мы пронеслись мимо «Кафе Рика» — замечательного открытого бара-ресторана на вершине утеса. Местные жители, среди которых были ребятишки лет десяти, сигали в море с верхушек деревьев и скал десятиметровой высоты. Туристы тоже выстроились в очередь, чтобы прыгнуть. Полгода назад я сама бы к ним присоединилась, но теперь мой мозг оккупировала доктор Дж., и я тут же услышала ее голос: «Лорна, я вас прошу. Просто смотрите. Не надо рисковать жизнью. Хватит уже наказывать своих родителей».

Мы неслись дальше, мимо отелей «только для парочек». Я крепко обхватила талию Винсента.

— С ума сойти можно! — вопила я ему в ухо. — Мои волосы развеваются на ветру, а теплое солнышко греет спину. Круто! Я как будто в голли… — И осеклась, почувствовав, что слово готовится взять доктор Дж.

Пролетев несколько километров вдоль береговой линии, Винсент заглушил двигатель и кивнул в сторону пляжа. Я посмотрела… и вскрикнула от ужаса. Нет, я не пуританка. Я понимала, что увижу голых людей и болтающиеся части тела. Меня шокировало вовсе не это. А то, что…