Гусарский монастырь - Сергей Минцлов Страница 58

Чем ближе к Рыбному подъезжала бричка, тем все больше волновалась и беспокоилась Леня.

Степнину она знала и даже игрывала с девочками Репьевыми во время редких поездок к ним или их в Баграмово, но то было давно, при жизни Людмилы Марковны. А как теперь отнесутся к ней в Рыбном? Примут ли ее? В качестве кого она едет туда сейчас? Краска залила ей лицо при последней мысли. Она высказала ее своим спутникам.

— Полноте, да вся губерния знает, что вы невеста Дмитрия Назаровича! — возразил Шилин.

— Попробовали бы не принять! — угрожающе заявил обернувшийся Стратилат. — С козел не слезть — всех, как Маремьяшку-подлеца, разделаю!

Уже вечерело. Длинные тени лежали на большаке от посаженных еще при Екатерине берез.

— Две тройки чьи-то вперегонки летят? И-их, дуют как! — проговорил Стратилат, всматриваясь вперед. — Никак это наши, монастырские?

На козлах и в коляске действительно голубели мундиры.

— Стой! Стой! — отчаянно заорал вдруг Стратилат, встав на козлах; он бросил вожжи Агафону и замахал обеими руками.

Тройка и бричка остановились. Стратилат спрыгнул еще на ходу и подбежал к крайней коляске, из которой глядели на него Костиц и Возницын.

— Барышню нашли! В Рыбное везем! — выкрикнул Стратилат.

Гусары повыпрыгивали на землю и окружили бричку.

— Леонида Николаевна? Вот радость! Мы товарищи Светицкого! — вперебой говорили они радостными голосами.

— Стой! Справа по два! — скомандовал Костиц. — Позвольте представить вам, во-первых, себя, — ротмистр Костиц, — а потом товарищей…

Он стал называть их фамилии, представляемые снимали фуражки и по очереди почтительно целовали руку Лени.

— Мы только что от Дмитрия Назаровича, — сказал Курденко. — Ему лучше, рана неопасная!

— Жив, почти здоров, скоро плясать будет! — подхватил Возницын. — Все такой же, только в плече маленькая дырочка!

— Он ведь не целковый, дешевле от того не будет! — пошутил Радугин.

Все наперебой старались успокоить и сказать Лене что-нибудь приятное.

— А мы чуть не всю Рязань перевернули, ища вас! — начал Курденко. — Где вы были?

Леня в нескольких словах передала, что произошло.

— Одначе, мальчик! — закрутив ус, что хороший жгут, проронил Костиц. — А честное слово нам дал, что знать не знает, где вы?!

— Целых три слова!… — поправил Радугин.

— Мерзавец! — воскликнул Возницын. — Я-то дурака какого свалял!

Костиц обратился к товарищам:

— Что же, сыны, мы сему барину за доблести учиним?

— Как собирались: его на веревку, а дом по бревну раскидать! — воскликнул Курденко.

— Идет! — раздались дружные ответы.

— Нет, ради Бога, нет! Не надо! — зазвенел, как струна, голос Лени.

— Негодяев надо учить, Леонида Николаевна! — ответил Костиц. — Вы невеста нашего товарища и друга! В вашем лице он оскорбил весь полк!

— Верно, правильно! — отозвались гусары.

— Господа, из-за меня и без того пролилась кровь! — волнуясь, сказала Леня. — Довольно ее! Не надо ужасов!

— Нельзя-с, Леонида Николаевна, — ответил Возницын. — Божечка что сказал? «Око за око, зуб за зуб!»

— Нет: «Мне отмщение, и аз воздам!» — возразила Леня; душевная сила вдруг изменила ей. — Я приношу всем несчастия и если это так… — Слезы помешали ей договорить.

— Вот это уж и не годится!… — растерянно проговорил Костиц. — Слезы для нашего брата — пистолет и три кинжала в грудь!

— Полноте, не надо, Леонида Николаевна! — успокаивали ее с одной стороны Курденко, с другой Возницын.

— Все на свете пустяки! — поддержал и Радугин.

— Господа, если вы меня сколько-нибудь уважаете, вы не подымете из-за меня никакой истории! — твердо сказала Леня, обращаясь ко всем. — Не будет ни ссор, ни дуэлей, ничего!

Возницын всплеснул руками.

— Как, уж и поссориться теперь хорошему человеку ни с кем нельзя?

— Да: из-за меня!

— Хорошо-с… Отбой, сыны! Из-за вас никакой истории не будет! — решил, откозырнув, Костиц. — Будь по-вашему! А теперь катите в Рыбное: там кому-то сейчас светлый праздник будет!

— Помните же: вы обещали мне!

— Будьте покойны!

Гусары еще раз поцеловали руку Лене, и бричка с ней понеслась дальше.

— Как же ты ей такое обещание, отец-командир, дал? — сердито обратился к Костицу Курденко. — Так и сойдут даром с рук Пентаурову все его мерзости?

— Кто тебе сказал? — ответил Костиц, садясь в свою коляску. — Завтра же с лысым чертом за себя поссорюсь! Мне его плешь очень не нравится.

— А меня его правая ноздря раздражает! — отозвался из другой коляски Радугин.

Стратилат лихо подкатил к балкону, выходившему на обширный двор, и Шилин вместе с выскочившим навстречу лакеем пошел в дом сообщить о приезде Лени.