Пленник - Кэрин Монк Страница 58

Затем его вывели из дома и усадили в карету.

Черный дым струйками поднимался над крышами, покачиваясь на фоне свинцового зимнего неба. Внезапно похолодало, и люди пытались согреться, сжигая в каминах и печах гораздо больше угля и дров, чем обычно. Женевьева взбежала по ступенькам дома – ей не терпелось рассказать Хейдону, как прошла встреча с банковским управляющим мистером Хамфри.

А встреча прошла исключительно успешно. Мистер Хамфри пришел в восторг, узнав, что ее муж получит огромные комиссионные за продажу картин месье Булонэ. Его настроение поднялось еще больше, когда он получил от Женевьевы чек. Деньги за продажу будут поступать и дальше, и она наконец сможет расплатиться с долгами и на свой заработок содержать семью. Может, удастся даже побаловать детей.

Открыв дверь, Женевьева вошла в дом, стараясь не думать о том, что Хейдон скоро уедет. Увидев распухшие носы и красные глаза Юнис и Дорин, она сразу же поняла: случилось нечто ужасное.

– В чем дело? – спросила она, скрывая страх.

– Он ушел, – пробормотал Оливер. – Мы делали, что могли, но все было бесполезно.

Женевьева посмотрела на старика с удивлением:

– Ушел, не простившись?..

– У бедняги не было возможности. – Юнис шумно высморкалась в платок. – Эти мерзкие констебли вломились к нам и вытащили его.

«Нет, – думала Женевьева, чувствуя, как сердце рвется из груди. – Господи, нет, пожалуйста, нет».

– Я пытался их не пустить, но мне не удалось справиться с тремя. Они были здоровенные и ужасно злые!

«Это я виновата, – сказала себе Женевьева. – Надо было заставить Хейдона уехать сразу после того, как в Глазго его узнали. Надо было пригрозить, что если он сейчас же не уедет, то я сама сообщу о нем полиции. А я вместо этого разрешила ему остаться, а потом сопровождать меня в Инверари. Ах, какая же дура, какая дура…»

– Эти мерзавцы толкнули беднягу Оливера так, что разбили ему голову, – сказала Дорин.

– А наш Джек набросился на того болвана, который это сделал. – Юнис поднесла к глазам платок. – И они все трое начали бить мальчика.

– Тогда Хейдон взял кочергу и пригрозил раскроить череп самому огромному из них, если они не отпустят Джека. – Оливер тяжело вздохнул. – Потом он ушел вместе с ними. Но перед этим взял с них обещание, что они оставят нас в покое. Он не хотел, чтобы пострадал кто-то из нас.

Разумеется, не хотел. Женевьева вспомнила, как Хейдон вступился за Джека в тюрьме, хотя сам лежал избитый, истекающий кровью. Хейдон никогда не останется в стороне, если рядом кто-то страдает. Он непременно вмешается, даже если его забьют до смерти. Даже если повесят.

Женевьева побрела к ближайшему креслу, ей казалось, что она вот-вот лишится чувств.

– Мисс, да вы бледная как мел. Садитесь скорее. – Юнис подвела Женевьеву к дивану. – Дорин, принеси стакан воды. Боюсь, мисс Женевьеве совсем плохо.

– Со мной все в порядке, – пробормотала Женевьева. Пол под ней закачался, и она, закрыв глаза, рухнула на диван. Хейдон ушел. Его все-таки увели. И теперь его повесят. Она слышала страшные рассказы о том, как мучаются повешенные. Как дергаются и извиваются их тела, когда они пытаются глотнуть воздуха. А их лица становятся отвратительного цвета. Представив, как красивый и сильный Хейдон болтается на веревке, отчаянно борясь с удушением, она зарыдала.

– Тихо-тихо. Выпейте глоточек. – Юнис поднесла к ее губам стакан с водой.

Женевьева делала несколько глотков.

– Ну вот, так-то лучше. – Юнис обняла ее за плечи. – Успокойтесь, мисс Женевьева. Подождите минутку, и все пройдет.

Женевьева всхлипнула, а Дорин тем временем продолжала:

– Если бы у него было чуть больше времени, он мог бы узнать, что за негодяи напали на него в ту ночь. Тогда бы вся эта неразбериха закончилась.

Женевьева с горечью подумала: «Если бы Драммонд и остальные захотели, они бы постарались найти тех людей». Но увы, Хейдон сам не обратился в полицию с жалобой, поэтому его сочли убийцей. Властям не хотелось докапываться до истины. Гораздо легче сообщить, что негодяй найден и повешен. Мерзавцы, напавшие на Хейдона, не сумели его убить, и теперь за них это сделает закон.

Женевьева почувствовала, как в ней разгорается злость. Это неправильно, и она не останется в стороне! Она не позволит этому случиться!

– Оливер, пожалуйста, подайте карету, – сказала она, высвобождаясь из объятий Юнис. – Мы едем в тюрьму.

Оливер посмотрел на нее с сочувствием:

– Хотите увидеть его? Вам станет еще хуже, мисс Женевьева. Я не думаю, что…

– Лорд Редмонд не виноват в убийстве, Оливер. Я не позволю повесить его за преступление, которое он не совершал.

– Но как вы их остановите? – спросила Юнис. – Ведь он приговорен по суду.

– Я не верю, что суд должным образом разобрался в обстоятельствах дела. Я поговорю с судьей и попрошу его отложить казнь на основании того, что мы представим новые свидетельства в защиту лорда Редмонда.

– Какие же это новые свидетельства? – нахмурился Оливер.

– Пока не знаю. Но мы по крайней мере получим время на расследование. Начнем здесь, в Инверари. Кто-то должен знать про людей, которые на него напали в ту ночь. Я намерена найти этих людей и узнать, почему они хотели убить Хейдона.

Комендант Томсон, сидевший за столом с ножницами в руках, попытался поровнее подстричь свою бороду.

– Где он? – спросила Женевьева, без стука входя в кабинет.

Рука Томсона вздрогнула, он невольно отрезал огромный клок бороды.

– Что вы наделали?! – воскликнул комендант. Он взглянул в изящное ручное зеркальце и ахнул. – Из-за вас я подрезал бороду клином!

– Где он? – повторила Женевьева.

Томсон с грустью смотрел на свое отражение в зеркальце.

– Вы про кого? – пробормотал он.

– Вы прекрасно знаете. Немедленно отведите меня к лорду Редмонду, – заявила Женевьева.

Комендант посмотрел на нее в замешательстве:

– К лорду Редмонду?

– Разумеется, к нему. Сегодня утром его арестовали. Я хочу его видеть, чтобы убедиться, что с ним хорошо обращаются. Обещаю, если я обнаружу, что его…

– Боюсь, тут какая-то ошибка, миссис Блейк, – перебил Томсон. Он положил на стол ножницы. – Сегодня в тюрьму никого не привозили.

– Нет, привозили! Лорда Редмонда схватили два часа назад.

– В самом деле? Но кто?

– Полицейские, конечно. Они должны были привезти его сюда.

Томсон покачал головой:

– Никакого заключенного нельзя посадить в камеру без моего прямого указания. Я здесь с семи часов, и его ко мне не приводили.