А может, это любовь? - Рейчел Гибсон Страница 58

Проклятие! Он не слышал никакого звонка. Впрочем, бывают моменты, когда не услышишь даже духовой оркестр, марширующий в двух шагах от твоей голой задницы.

— Наверное, мы отъезжали позавтракать, — на ходу сочинял Джо, — на машине мисс Бридлав.

Когда они вступили в административную часть здания, Лучетти остановился.

— Ты рассказал ей про Картера и после этого у нее не пропал аппетит? Мало того — она села за руль машины?

Настало время сменить тактику. Джо посмотрел капитану в глаза и дал волю тому гневу, что копился у него внутри.

— Ты будешь травить мне душу? Кража картины Хилларда — самое важное событие в отделе по борьбе с имущественными преступлениями, а я не присутствовал при аресте, потому что нянчился с осведомительницей! — Выплеснув ярость, Джо почувствовал облегчение. — Я потратил много сил и времени на это дело — причем часто работал сверхурочно! Мне приходилось каждый день общаться с этим придурком Картером, и я мечтал лично защелкнуть на нем наручники. Я это заслужил! Мне и так паршиво оттого, что я пропустил арест. Так что можешь не колоть меня этим. Хуже мне все равно не станет.

Лучетти качнулся на каблуках.

— Ладно, Шанахан, я оставлю эту тему. Если только она опять не всплывет.

Джо молил Бога, чтобы этого не случилось. Он не мог объяснить свои отношения с Габриэль. Даже самому себе.

— Ты уверен, что от тебя не пахнет, цветами? — спросил Лучетти и втянул носом воздух. — Запах такой, как от сиреневых кустов моей жены.

— От меня ничем не пахнет, черт возьми! — Он знал, что благоухает, как девушка. — Где Картер?

— В третьем боксе, но он молчит. — Джо подошел к комнате для допросов и открыл дверь. Кевин сидел там, одна рука его была пристегнута наручником к столу.

Кевин поднял голову, и один уголок его рта приподнялся в ухмылке.

— Когда один из копов сказал мне, что в «Аномалии» работал тайный полицейский агент, я сразу понял, что это ты. Я знал, что ты неудачник, с первого дня нашей встречи.

Джо прислонился плечом к косяку двери.

— Может быть, я и неудачник, но это не меня поймали на краже картины Моне мистера Хилларда. И это не мой дом доверху набит краденым антиквариатом. И это не мне грозит отсидеть за решеткой тюрьмы штата от пятнадцати до тридцати лет. Так кто из нас больший неудачник?

И без того бледное лицо Кевина стало белее полотна.

— Мой адвокат вытащит меня отсюда.

— Я так не думаю. — Джо отошел в сторону, пропустив комнату начальника полиции Уокера. — Ни один адвокат на свете не в состоянии это сделать.

Шеф сел за стол напротив Кевина с пухлой папкой, часть документов в которой, как знал Джо, не имела никакого отношения к Кевину. Это был старый полицейский прием: заставить преступника думать, что на него заведено объемистое досье.

— Шелкрофт оказался более сговорчивым, чем вы… — начал Уокер.

Джо догадывался, что и это тоже обман. Кроме того, он не сомневался, что Кевин, увидев обилие собранных против него улик, завертится, как танцующий пудель. Ко всем прочим своим недостаткам Картер был трус и эгоист. В конце концов он назовет имя вора, которого нанял для кражи картины, и имена всех остальных, замешанных в этом деле.

— Тебе следует хорошенько подумать, прежде чем отказываться от сотрудничества с нами, — предложил Джо.

Кевин откинулся на спинку стула.

— Я буду молчать. И пошел ты к черту!

— Хорошо, тогда поразмыслишь об этом, пока будешь отдыхать в тюремной камере. А я в это время буду жарить дома бифштексы и праздновать победу.

— С Габриэль? Она знает, кто ты на самом деле? Или ты использовал ее, чтобы добраться до меня?

Неожиданно Джо почувствовал укор совести и то стремление оберегать, которое он впервые испытал, когда Габриэль висела в ночи на перилах балкона. Он оттолкнулся от двери.

— И ты еще смеешь говорить, что я использовал Габриэль? Это ты годами использовал ее, создавая законное прикрытие для своих грязных делишек!

Его негодование было вызвано не одним только желанием защитить своего осведомителя. Кевин отвернулся.

— У нее все будет хорошо.

— Когда я разговаривал с ней сегодня утром, она не казалась мне человеком, у которого все хорошо.

Кевин вновь посмотрел на него, и впервые в его взгляде мелькнуло что-то помимо надменности и враждебности.

— Что ты ей сказал? Что она знает?

— Что она знает, тебя не касается. Запомни одно: в «Аномалии» я выполнял свою работу.

— Да, как же! — проворчал Кевин. — Когда ты притиснул Гейб к стене и запустил свой язык ей в глотку, это мало напоминало работу.

Уокер поднял глаза на Джо, и тот выдавил из себя небрежную улыбку.

— Выпадали и такие удачные деньки. — Он пожал плечами и покачал головой, как будто слова Кевина ничуть его не задели. — Знаю, ты сейчас на меня сердишься, но хочу дать тебе один совет. Можешь принять его, а можешь опять послать меня черту — дело твое, но совет таков: ты не из тех людей, которых волнуют чужие судьбы, и сейчас не самое удачное время для угрызений совести. Твой корабль идет ко дну, приятель, и ты либо спасешься, либо потонешь вместе с остальными крысами. Я советую тебе спастись, пока еще не поздно! — Он в последний раз окинул Кевина взглядом и вышел из комнаты.

Уильям Стюарт Шелкрофт вовсе не был сговорчивым, как заявлял Кевину шеф полиции. Он сидел в камере предварительного заключения, уставясь за ограду, и верхняя лампочка отбрасывала сероватый свет на его лысую голову. Джо смотрел на торговца художественными ценностями и ждал выброса адреналина в кровь. Этот прилив неизменно наступал, когда приходило время развязать язык преступнику — даже предупрежденному о том, что его слова могут быть обращены против него. Но сейчас прилива не было. Вместо этого Джо испытывал усталость. Умственное и физическое опустошение.

Остаток дня он держался бодро, поддерживаемый той всеобщей энергией, которая наполняла полицейский участок. Многократно выслушивая подробности ареста Кевина и Шелкрофта, он старался не думать о Габриэль и об их дальнейших взаимоотношениях.

— Кто-то принес сюда цветы? — спросил Уинстон, сидевший через проход.

— Да, пахнет цветами, — поддержал Дейл Паркер, детектив-новичок.

— От меня ничем не пахнет, черт возьми! — рявкнул Джо и уткнулся носом в бумаги.

До конца рабочего дня он благоухал, как сиреневый куст, и ждал, когда на шею ему упадет топор. В пять часов он схватил со своего стола папку с документами и отправился домой.

— Пр-ривет, Джо! — поздоровался Сэм, как только Джо вошел.

— Здорово, приятель! — Джо бросил ключи и бумаги на стол перед диваном и выпустил Сэма из клетки. — Что сегодня было по телевизору?