Горячие дни - Джейн Энн Кренц Страница 58

— И что же произошло?

— Она сорвалась. — Лютер положил в рот кусок омлета. — Впала в ярость и принялась орать, что я все испортил. Выложила мне всю историю. Вот тогда я понял, почему ей понадобилось избавиться от своего бывшего.

— Я права в своем предположении, что ты слегка пощипал ее ауру и тем самым подтолкнул к тому, чтобы она вышла из себя и выложила всю правду?

Лютер пожал плечами.

— К тому моменту я считал, что имею полное право знать о ее планах. Выяснилось, что ей нужно было избавиться от мужа, чтобы унаследовать его долю в бизнесе, который они вместе основали.

— Вот тогда она и выстрелила в тебя?

— Нет. Пока она орала на меня, а я был занят тем, что манипулировал ее аурой, из коридора позади меня вышел ее любовник и выстрелил в меня.

— Так имелся еще и любовник?

— Там все было очень запутано.

— И как же ты получил то самое мгновенное предупреждение?

— Я стоял спиной к коридору. А клиентка, пока орала, лицом к нему. Когда она заметила своего любовника с пистолетом, я увидел, что ее аура ощетинилась. И понял, что в ситуации что-то изменилось. Сработала интуиция копа. Вот и получил пулю в бедро. Прежде чем любовник успел снова прицелиться, я усыпил его.

Грейс поежилась.

— Ты был на волосок от гибели. И что же случилось с клиенткой и ее любовником?

— В настоящий момент оба сидят в тюрьме. Наверное, выйдут по УДО. У семьи много денег, а среди родственников немало талантливых адвокатов.

Грейс кивнула и принялась медленно есть папайю, стараясь как можно дольше продлить прекрасные мгновения. Как же здесь здорово, думала она. Комната залита светом, прогрета солнцем, через балконную дверь тянет ветерком, напротив сидит Лютер. Что может быть лучше?… Однако такие моменты не вечны. Уж кто-кто, а она это хорошо знает.

— Нам надо поговорить, — сказала она, откладывая ложку.

— Черт!

Она нахмурилась:

— И что сейчас?

— Терпеть не могу, когда разговоры начинаются с «нам надо поговорить».

— Извини. — Она выпрямилась. — Но нам надо поговорить.

— Угу. — Лютер взял тост. — Ладно, давай.

— Фэллон Джонс твердит, что ситуация, во всяком случае, в том, что касается тебя и меня, под контролем. Но вчера вечером тебя едва не убили. Из-за меня.

Лютер не стал есть тост и положил его на тарелку.

— Прошлый вечер закончился, — прищурившись, сказал он. — Если раньше ситуация не была под контролем, то теперь ею точно занимаются.

— Сомневаюсь. Вчерашнее происшествие стало для меня звоночком. Мне плевать, что говорит мистер Джонс, я видела ауру Сирены. Интуиция подсказывает мне, что она одержима произошедшим на Мауи. Она сильна, она представляет собой смертельную угрозу, и я не хочу, чтобы ты, или Петра, или Уэйн погибли, защищая меня.

— Ты помнишь, что моя работа — защищать людей? Я телохранитель.

— Вчера ты это доказал. Я не хочу, чтобы ты рисковал собой ради меня.

— Позволь мне решать подобные вопросы.

— А как насчет Петры и Уэйна? Они не обязаны ввязываться в это, она может нацелиться на них, чтобы добраться до меня. Я не хочу, чтобы из-за меня кто-то из вас рисковал собой.

— Планируешь снова исчезнуть?

Грейс насторожилась.

— В прошлый раз это отлично сработало.

— Ты построила для себя новую жизнь. Неужели ты всерьез подумываешь о том, чтобы сжечь ее ради еще одной?

— Я всегда справлялась со своими проблемами. Справлюсь и с этой.

— Но не в одиночку. На этот раз не получится. «Джонс и Джонс» уже втянуло тебя в это дело. И несет ответственность за твою безопасность. А так как я единственный из телохранителей «Джонс и Джонс», кто находится ближе всех, придется иметь дело со мной, нравится тебе это или нет.

— Петра и Уэйн не работают на «Джонс и Джонс»! — в отчаянии воскликнула Грейс.

— Помнишь, как ты говорила, что Общество — это почти семья для тебя?

— И что из этого?

— Петра и Уэйн — это моя семья. А раз мы с тобой вместе, то и тебя они воспринимают как члена семьи. Даже если бы ты попыталась, ты все равно не смогла бы заставить их отойти в сторону. — Лютер усмехнулся. — Кроме того, они бы очень расстроились, если бы ты отказалась от их помощи.

— Уж пусть лучше расстроятся, чем погибнут из-за меня.

— Поверь мне, Петра и Уэйн смотрят на все это по-другому. Пусть они из года в год живут мирной жизнью, но они воины, Грейс, воины до мозга костей.

Она изо всех сил пыталась сдержать слезы, но безуспешно.

— Этого-то я и боюсь.

— Чего конкретно ты боишься?

Она вытерла щеки тыльной стороной ладони.

— Я боюсь, что у меня не хватит смелости отклонить твое предложение.

— Это не предложение, — тихо проговорил Лютер. — Просто дело обстоит именно так. Я не могу отпустить тебя, даже не пытайся уйти.

— Лютер…

— Ш-ш-ш.

Грейс вдруг ощутила противоестественное спокойствие и безмятежность.

— Прекрати. — Она мрачно посмотрела на него. — Я дам тебе знать, когда мне понадобится подправить мою ауру.

Рукотворное спокойствие исчезло.

Лютер улыбнулся:

— Мне нравится, когда ты так смотришь. Страшно меня распаляет.

Грейс помрачнела еще сильнее.

— Как ты можешь говорить о сексе в такую минуту?

— Ты права. Что касается секса, то говорить о нем не так приятно, как заниматься им.

Лютер встал, обошел стол и, потянув ее за руку, поднял со стула. Он завладел ее губами прежде, чем она успела придумать какую-нибудь отговорку, чтобы остановить его.

Две секунды Грейс пыталась сопротивляться. Затем со вздохом положила руки ему на плечи и поцеловала его.

Она почувствовала, как между ними забурлила страсть. Он целовал ее, пока в ее ауре не замерцало желание, пока она не задрожала от страсти, пока она не забыла о своей идее сесть на самолет и начать новую жизнь.

Лютер сжал ее лицо в ладонях.

— Я не дам тебе исчезнуть, — сказал он. — Если ты попытаешься сбежать, я найду тебя. Не забывай об этом. Найду.

Грейс замерла, сжимая руками его плечи. Она не понимала, что за эмоции обуревают ее. Страх? Надежда? Любовь?

— Почему ты так уверен, что сможешь найти меня? — спросила она.

Она не бросала ему вызов, она просто задавала вопрос, немаловажный вопрос. И очень хотела услышать ответ.

— Потому что мы с тобой связаны, — ответил он. — Только не пытайся убедить меня, будто ты не чувствуешь связи между нами.