Запретные мечты - Дженнифер Блейк Страница 58

Но почему это должно беспокоить Сирену? Ей надо думать о себе. Что ей теперь делать? У нее не было денег, они остались наверху. В отелях и пансионах требуют плату вперед, особенно если женщина приходит одна и без вещей. Кроме того, вовсе не обязательно, чтобы кто-нибудь вообще согласился пустить ее к себе. Но ведь ей нужна какая-то крыша над головой. Те несчастные, которым в это время года приходилось проводить ночь на улице, как правило, просто замерзали, и их находили утром мертвыми, скрюченными от холода.

Сирена поежилась, от одной мысли об этом ей стало не по себе. Она посмотрела на черное, нависшее над городом небо. Что-то холодное и колючее коснулось ее щек. Пошел снег, в воздухе закружились белые хлопья.

Сирена брела наугад по широкой улице, оставляя следы на белом снежном покрывале. Она прошла мимо двухэтажного дансинга, где одна быстрая мелодия сменяла другую. Кто-то направлялся в бар, чтобы выпить. На втором этаже свет небольшой лампы освещал треугольный балкон, пробиваясь сквозь колышущиеся занавески, похожие на какие-то зыбкие тени.

Потом Сирена почувствовала запах острой мексиканской пищи. От мысли о тарелке горячего жаркого у нее засосало под ложечкой. Сегодня вечером она совсем ничего не ела. Из-за этого она едва держалась на ногах после долгой прогулки.

Только бы не упасть. Двигаясь по неровной дороге, Сирена ничего не видела в темноте, то и дело натыкаясь на какое-нибудь ветхое, покосившееся крыльцо, развалившееся из-за нехватки гвоздей. Сирена шла почти вслепую. Снег валил так густо, что она не видела, куда ставила ногу.

Услышав свист, крики и аплодисменты, доносившиеся из ближнего здания, она догадалась, что находится рядом с бурлеском, где сегодня выступали наложницы египетского султана. Вход был ярко освещен, рядом она увидела множество колясок, экипажей, оседланных лошадей. Помощник шерифа, стоявший у входа, скрестив руки на груди, кивнул Сирене, но ничего не сказал. Она хотела обратиться к нему, но вовремя одумалась. Куда он может ее пристроить, разве только в тюрьму? На особую доброту к себе она не рассчитывала, а вновь сделаться предметом вожделения мужчин казалось ей выше собственных сил. Она прекрасно знала, что творили тюремные начальники. Но даже если ей удастся этого избежать, кто может пообещать ей, что ее не забудут в какой-нибудь холодной камере? Нет уж, сейчас ей требовалось совсем не это.

Во всем городе оставалось только одно место, куда Сирена могла пойти. Она с самого начала это понимала. Мысль, что ей придется кому-то навязываться, вызывала у нее неприятное чувство, но другого выхода она просто не находила.

Шумный театр остался позади. Тележка уличного торговца проехала мимо Сирены, оставляя за собой аромат жареной кукурузы. Где-то завыла собака, разрывая ночную тишину горестным плачем. Длинная цепь салунов осталась позади, скрывшись во мгле, словно быстрый поезд. Сирена миновала последний публичный дом с красными шелковыми занавесками. Теперь ее окружала мертвая тишина. Мощеная дорога кончилась. Сирена почувствовала, что снег под ногами стал глубже.

Она прошла несколько ярдов, прежде чем обратила внимание, что за ней кто-то идет, тяжело ступая по снегу. Это, наверное, какой-нибудь старатель торопится домой к жене, сказала она себе. На окраинах их жило довольно много. Скоро она свернет к дому Консуэло, и тогда этот мужчина останется позади.

Сирена повернула на улицу с красивыми домами по обеим сторонам. Каблуки застучали по гранитной брусчатке мостовой. В небольшом фонаре мерцал слабый огонек. Но из окон домов не пробивалось ни единой полоски света, хозяева, видимо, давно уже спали. Снег пошел сильнее. Несмотря на меховую муфту, Сирена почти не чувствовала пальцев на руках. Ноги у нее тоже совсем замерзли. Ей здорово повезет, если она не заболеет после этого путешествия.

Услышав позади хруст гравия, Сирена вздрогнула. Она попробовала бежать, но споткнулась и едва не упала. Выпрямившись и восстановив равновесие, она ощутила резкий толчок в животе.

В темноте все дома выглядели одинаково. Она бы узнала дом Консуэло, если бы увидела его, но сейчас она сомневалась, что не ошиблась адресом.

Сердце забилось с неистовой силой, так что она почувствовала боль в левой стороне груди. Холодный колючий воздух проникал в легкие. Сирена торопливо оглянулась через плечо, но никого не увидела. Она неожиданно вспомнила тот вечер в Колорадо-Спрингс. Тогда она не казалась себе такой беспомощной, как сейчас, не была такой толстой и неуклюжей. В тот день ее остановил Отто. Может, это он преследовал ее сейчас, решив закончить то, что ему не удалось раньше?

Тогда ее выручил Вард, бросившись на Отто с хлыстом. Но сейчас он не мог спасти ее, ни теперь, ни когда-нибудь еще.

Впереди, похоже, показался дом Консуэло. Сирена узнала его по резным украшениям на крыше. Увидев его, она похолодела от страха. Над изящной железной оградой возвышался зажженный фонарь, но окна были темны. Консуэло, должно быть, развлекала хозяина, отрабатывала затраты на свое содержание. Сколько времени пройдет, прежде чем она услышит крики Сирены? И станет ли она утруждать себя, чтобы посмотреть, кто это кричит?

Шаги сзади тем временем приближались. Сирена уже собралась бежать к ближайшему дому, хозяева которого еще не улеглись, и позвать на помощь. Но впустят ли они ее? И успеет ли она до него добраться?

Неожиданно возле дома Консуэло мелькнул мужской силуэт. Сдавленно крикнув, Сирена бросилась к проходящему человеку. Она увидела мужчину в пальто и каракулевой шапке, направлявшегося к коляске. Увидев ее, он поднял голову.

— Сирена, — воскликнул он, — это ты?..

— Натан, — еле выговорила она, — о, Натан!

Он протянул руки, и она упала в его объятия.

— Дорогая, да ты же вся дрожишь! Скажи, что случилось?

— Мужчина. Он преследует меня, — выдохнула она. Объятия Натана казались неловкими, но она почувствовала себя спокойней в его руках. Постепенно охвативший ее ужас прошел.

— Но я никого не вижу.

Натан говорил правду. Вокруг, насколько глаза могли различить что-либо в темноте, никого не было видно. Только силуэты зданий выступали из ночной мглы призрачными темными громадами.

— Вот видишь, — сказал он, обхватив ее за плечи, — тебе это просто показалось, что, впрочем, и неудивительно. Что ты делаешь ночью на улице, да еще в такую погоду?

Его мягкий, заботливый голос подействовал на Сирену как бальзам. Она сбивчиво поведала ему свою историю.

— Это ужасно. Эту женщину нужно четвертовать. Но о чем я думаю, мы же стоим на улице. Тебе нужно согреться.

— Я думала, я надеялась, Консуэло приютит меня, пока я не найду какую-нибудь комнату.

— Боюсь, это невозможно.

Сирена знала, что он тщательно подбирает слова, но не видела его лица.

— Невозможно?

— Ты, наверное, знаешь, что Консуэло заболела. Сначала мы думали, что это грипп, но потом оказалось, что у нее скарлатина. В доме карантин, — Скарлатина!