Заложники страсти - Рут Райан Ланган Страница 58

Однако едва он отпустил руки, как тяжелая ткань распахнулась, приоткрывая белое, цвета сливок, плечо. В ту же секунду он торопливо шагнул назад, но Леонора успела-таки заметить голодное выражение в его взгляде. Мысль о том, что она желанна ему, придала ей смелости.

– Я не устала, милорд. Собственно говоря, теперь, когда кризис Флэйм миновал и ей предстоит проспать немало часов, я чувствую себя удивительно отдохнувшей.

Борясь с искушением, он отвернулся и занялся тем, что стал подкладывать дрова в костер. Высоко над их головами четкий зигзаг молнии разорвал темноту ночного неба. Спустя мгновение небо, казалось, раскололось от ударов грома, загрохотавшего с такой силой, что задрожала земля.

Но даже неистовство природы не могло затмить счастье Леоноры от сознания того, что этот мужчина вовсе не так безразличен к ней, как притворяется. И все же по какой-то необъяснимой причине он отворачивается от нее. Почему?

Леонора почувствовала, как ее охватило отчаяние. Ах, мама, подумала она, как мало мне известно о любви.

Любовь… Леонора застыла. Неужели это чувство и есть любовь? Любовь? Да… Как же долго она пыталась отрицать это. Однако рассказы о благородных деяниях Диллона Кэмпбелла, которые ей довелось услышать, представляли его настоящим героем, как раз таким, о каком она всегда мечтала в глубине своего сердца. Она любит этого горца. Любит его так, как уже никогда не сможет полюбить кого-либо другого. И надо найти способ доказать ему свою любовь.

– Ты боишься, Диллон?

Он удивленно повернулся к ней.

– Грозы?

– Нет, не грозы. – Она осторожно шагнула к нему. – Меня.

Глаза его прищурились. Неожиданно он заметил, как надменно она вздернула голову, придвигаясь ближе к нему. Как плавно качнулись ее бедра. Как выглянуло из-под тяжелого плаща белоснежное плечо. Этот плащ… В горле у него пересохло. Он знал, что под плащом на ней ничего нет. От мысли об этом сердце начало бешено колотиться в его груди. Стоит только расстегнуть застежку…

Она положила руку на его плечо.

– Поскольку вы ничего не отвечаете, милорд, полагаю, что я получила ответ.

Он пристально посмотрел на ее пальцы, затем заглянул ей в глаза.

– Да, миледи. Хотя я и считаюсь воином не робкого десятка, я боюсь вас. – Она почувствовала, как напряглись мускулы его руки, когда он сжал кулак. Голос его звучал не громче шепота. – Честно говоря, я испытываю перед вами настоящий ужас. Хотя по справедливости бояться полагалось бы вам – меня и… вот этого… – быстро проговорил он, стремительно заключая ее в объятия и жадно целуя.

Этот бесконечно долгий, жаркий поцелуй был исполнен такой страсти, что грозил поглотить их и лишить жизни. В этом поцелуе было все – и жажда обладания, и долгое ожидание, и отчаянное, безнадежное, ненасытное желание.

– Как же долго, – пробормотал он, не отрываясь от ее губ, – как же долго я желал этого.

– Не дольше, чем я.

Он слегка отстранил ее, словно не в силах поверить словам, которые она только что произнесла. Ведь он намеревался пощадить ее, вернуть девушку отцу, не пытаясь соблазнить ее. Однако у него не осталось больше сил противиться. Как можно победить страсть, если она взаимна?

– Подумай, Леонора, – настаивал он, пытаясь сдержать назревавшую бурю. – Подумай, что ты сейчас делаешь. Завтра утром ты уже не будешь такой, как сейчас. Завтра пути назад уже не будет.

Вместо ответа она сомкнула руки на его талии и прижалась губами к его шее. И почувствовала, что полностью вознаграждена, услышав, как он резко вздохнул.

Его руки поднялись к ее плечам. Глаза его казались узкими щелочками, а на лице застыло суровое выражение, словно он готовился к битве.

– Тогда – да поможет нам Господь. Господь да поможет нам обоим, – выдохнул он.

Его ладони заскользили по ее плечам, а взгляд не отрывался от ее лица. Молния озарила небо, и Диллон увидел, что в душе девушки нет страха – об этом ему сказали ее глаза.

Его губы жадно, страстно прикасались к ее губам. Он чувствовал себя попавшим на пир любви.

Никогда еще, понял Диллон, целуя ее все крепче и крепче, – никогда еще женские губы не имели над ним такой колдовской власти. Он продолжал целовать ее, пока руки блуждали по ее спине. Под грубой тканью плаща он ощущал контуры тонкой талии, изгиб бедер. Он снова поднял руки к ее плечам и был очарован ее кожей, белой, как алебастр, гладкой, как нежная сердцевина бутона розы. Он прикоснулся губами к ее плечу, и она вознаградила его блаженным вздохом, невольно сорвавшимся с ее уст. Диллон продолжал осыпать ее плечи влажными поцелуями, затем спустился ниже, к локтю, поднял ее руку и крепко поцеловал ладонь. Плавным жестом, от которого у нее зашлось сердце, он поднес ее ладонь к своей щеке.

С бесконечной нежностью он целовал ее висок, веки, кончик носа. Очертив округлый контур ее щеки, он неожиданно захватил зубами мочку уха и слегка потянул, прежде чем защекотать языком, отчего она задрожала в экстазе.

– Еще есть время передумать, – прошептал он, хотя и знал, что перешел все границы, и пути назад нет.

Она вздрогнула, догадываясь, почему он так колеблется. Дело вовсе не в том, что она противна ему, – просто его заставляет так вести себя строгий кодекс чести. Выбор должен принадлежать только ей.

– Нет, Диллон. Я желаю этого. Я хочу тебя.

Она почувствовала, как его руки крепче обхватили ее за плечи, а затем поднялись выше, к застежке плаща у нее на шее. Одно стремительное движение – и тяжелый плащ упал на землю.

Его взгляд медленно заскользил по ее телу. Она оказалась еще прекраснее, чем образ, который он мысленно не раз рисовал себе. Он заговорил, и голос его звучал хрипло.

– Ах, миледи, вы великолепны… Да, великолепны, как сама любовь.

Вот оно, это слово. Это замечательное, полное страсти слово. Никогда еще она не чувствовала себя более красивой, никогда не ощущала подобного восхищения.

Обжигая ее кожу, его губы спускались все ниже и ниже, от шеи к нежной ямочке и полной груди. Когда она потянулась, чтобы снять с него рубашку, он почти сорвал ее с себя, торопясь помочь Леоноре. Спустя несколько мгновений его одежда присоединилась к ее плащу, лежавшему на земле. Единым движением они опустились на колени, и их вздохи, подобные шепоту ветра, наполнили ночь.

Его пальцы пробегали по ее волосам, он отклонил ее голову назад, целуя почти жестоко. На мгновение она застыла, неожиданно напуганная такой резкой переменой в нем. Но страх тут же отступил – неукротимое желание целиком завладело Леонорой.

Медленно и неловко она сомкнула руки на талии Диллона и почувствовала, как напряглись его мускулы от ее прикосновения. С тихим блаженным стоном он поцеловал ее еще крепче, а руки его принялись неспешно и уверенно исследовать ее тело.

Их страсть все возрастала, и внезапно Леонора поняла, почему он так долго и старательно держался от нее на расстоянии. Почему он так часто спал в другой комнате, избегая ее. Почему допоздна бродил в саду, сторонясь любой встречи с ней. Это таинственное, темное начало слишком долго томилось взаперти. Теперь же, вырвавшись на волю, оно грозило поглотить их обоих.