Легенда о яблоке. Часть 2 - Ана Ховская Страница 58

– В Эль-Пачито многие разводят лошадей. Скорее всего, это лошадь или жеребец.

Мэдисон посерьезнела, но не потеряла веру в победу.

– Второй вопрос: в университете я посещала театральный кружок, как называлась моя первая постановка?

– Ты безжалостная!– озадаченно произнес Алекс.

На этот раз ему не на что было опереться. Такие подробности в личном досье не указывались, да и с Сибил Леди вряд ли обсуждала вопросы искусства.

– Намекни хотя бы?

– Скажу только, что это достаточно известное произведение,– с внутренним нетерпением ответила София.

– Тонкий намек!– поддел он.

– Вы сами вызвались угадывать.

– Я не отказываюсь… Ладно иду ва-банк…

Перед ответом Алекс помедлил, коснулся пальцами подбородка, а потом неуверенно произнес:

– Известнее «Ромео и Джульетты» – не приходит в голову. Это первое, что ставят студенты…

София нервно опустила руки и сжала пальцы в кулаки. «На третий раз он ни за что не угадает!» Она ослабила пальцы, встряхнула кистью и взяла свой стакан с соком. Поднеся его к губам, быстро, но четко проговорила:

– Мифическое чудовище?

Затем она выдохнула и сделала несколько глотков. Алекс сдвинул брови и пристально смотрел на девушку, будто хотел прочитать ответ в ее глазах. Но взгляд Софии был непроницаем. На ум Ахматову сразу пришел ответ, но он боялся, что, назвав его, вызовет подозрение у нее, и все же не мог проиграть пари. Уж очень ему хотелось иметь козыри в руках.

– О мифах какой культуры ты говоришь?

– Никаких подсказок,– строго покачала головой девушка.

– Китайской? Русской?

Она была неподкупна.

– Греческой?

Она моргнула и невольно дала ему подсказку.

– Значит, мифы Греции?– вслух начал размышлять Алекс.– Н-да, чудовищ немало!

– Время вышло,– поторопила София.

И тогда Алекс со спокойным уверенным выражением на лице начал размышлять:

– Я бы сказал, что это моя Афина, но отказываюсь признавать ее чудовищем…

София улыбнулась шутке.

– А вот если бы у нее было три головы,– продолжил он,– меня бы это точно напугало. Тогда это была бы не Афина, а Цербер, кажется, его так называли?

Улыбка Софии медленно сошла с губ, и в выражении лица застыл немой вопрос.

– София,– настороженным голосом произнес Алекс,– надеюсь, у тебя такое выражение лица не потому, что тебя пугают три моих желания?

– Нет…– очнулась от недоумения и подозрительности девушка.– Но откуда вам все это известно?!

– А я угадал?!

– Все три раза,– не моргая, призналась она.

– Значит, я куда более проницательнее, чем полагал!– приятно удивился Алекс, хотя наверняка знал только два ответа.

– Или вы маньяк, следящий за мной каких-нибудь десять лет, чтобы сделать свое грязное дело!– нелепо заключила она.

У нее не было разумного объяснения, чтобы описать такое совпадение.

– О! У тебя богатая фантазия!– засмеялся Ахматов и развернул салфетку с ответами.– Я и в правду выиграл? Я счастлив!

«Или ты выдаешь себя за другого!»– подумала София и тут же испугалась своей мысли.

– По-моему, кто и загадочен из нас двоих, так это вы. Не могли же вы разглядеть ответы через салфетку?!

– Не мог, потому что не сводил глаз с тебя,– подтвердил Ахматов.

– Вам бы в секретные агенты!

Алекс сосредоточил взгляд на выражении глаз девушки. Вряд ли она могла догадаться о нем. Но он играл на грани разоблачения.

«Такое ощущение, что это он секретный агент, а не я!– с досадой подумала София.– Даже обидно, что я не могу понять, какой он внутри. Если бы он что-то и скрывал, то так умело это делает, что и не рассмотреть. Таким должен быть истинный агент… Или мужчины все таковы… когда играют роль, чтобы завоевать понравившийся «экземпляр»?»

Алекс отвлекся от девушки и взглянул на берег. Афина стояла у воды и готовилась прыгнуть на прибывающую волну. Ахматов приподнялся над стулом и строго окликнул собаку:

– Афина, нельзя! Ко мне!

София оставила размышления и оглянулась на пляж. Собака послушно неслась к их столику. Вмиг преодолев ступени, Афина вбежала на площадку бара и вдруг резко остановилась. София испуганно посмотрела на Алекса, который открытой ладонью дал команду собаке «стоять». Нервная дрожь в коленях отпустила, и девушка благодарно улыбнулась мужчине за заботу о ней.

– Она вас слушается…

– Я же говорил, что Афина умная собака,– присаживаясь на место, ответил Алекс.– Итак, у меня три волшебных желания?

– Я надеюсь, вы не воспользуетесь выигрышем превратно и прямо сейчас?– с досадой в голосе спросила София.

– Я приберегу просьбы на особый случай.

– Хорошо, а пока выполните мою?

– Все, что пожелаешь…

От откровенно-увлеченного тона мужчины, София опустила глаза, а потом, набравшись смелости, сказала:

– Я желаю, чтобы вы доставили меня туда, откуда забрали два часа назад.

В его глазах промелькнуло чувство разочарования, но он не возразил и не стал уговаривать ее задержаться.

– Мне было очень приятно провести это утро в твоей компании. Надеюсь, небольшая доза адреналина не испортит твоего впечатления от прогулки?– нашелся Алекс.

Девушка поправила бейсболку и осторожно взглянула на собаку.

– Она совсем не страшная, но я каменею от одного взгляда на нее.

– Афина, домой!– скомандовал Алекс и вышел из-за стола.

Как только собака выбежала из зала, София тоже поднялась и спустилась на пляж. Афина уже была далеко, почти у самой автопарковки.

– Ой, я забыла свои кроссовки,– вспомнила София, ощутив под ногами горячий песок, и повернула назад.

– Я принесу,– опередил ее Алекс и вернулся на открытую площадку бара.

Она потопталась по песку, ощущая неловкость и угрызения совести за нелепую неприязнь, которую так открыто проявляла к мужчине. Среди невежества, равнодушия, амбиций, часто наблюдаемых в большинстве своих отношений с чужими людьми и мужчинами, в частности, он поражал Софию своей искренней непринужденностью и великодушием, манерами и простотой общения. Разве он попытался хоть раз доставить ей неприятности? Но все, кто пытался подобраться к ней слишком близко, пугали ее. Она с детства привыкла держать дистанцию с людьми: ее игнорировали одноклассники, собственный отец, и она создала свой мир, в котором спасалась. А теперь над ней висело собственное заклятье, которое держало в клетке; София металась в ней, терзала себя вопросами и желаниями, но не выходила из нее; а ключ мирно висел на дверце и дразнил руку.