Передружба. Второй шанс - Алекс Хилл Страница 58

Остаток праздничного дня в компании родственников проходит шумно и весело. Они все пытаются наперебой рассказать мне что-то или спросить. После долгого разговора и чаепития наступает момент, когда нужно решить вопрос с празднованием. И, естественно, папа, единственный мужчина в нашей семье, отдувается за троих. На его сильные плечи падает миссия по приготовлению ужина, но Алексей Лисецкий не так-то прост. Он любит своих девочек и не хочет возить их еще неделю по больницам, поэтому заказывает из ресторана два огромных сета роллов и достает из заначки французское игристое вино, которое было подарено одним из благодарных заказчиков еще два или три года назад. Ангелок не слезает с моих рук, периодически таская игрушки и книжки для моей оценки ее богатств. В половине девятого вечера этот белобрысый ураган выматывается так, что засыпает у меня на коленях, крепко сжимая в кулаке край моей домашней футболки.

– Я ее отнесу, – говорит папа, осторожно поднимая Ангелину на руки.

Он выходит из кухни, слышится тихое детское хныканье, а после нежный шепот:

– Тише, Ангелочек, папа рядом. Все хорошо.

Строю умиленную рожицу, выпячивая нижнюю губу.

– Он и с тобой так же возился, – говорит мама.

– Правда?

– Конечно. Ты бы видела его лицо, когда он впервые взял тебя на руки. Я думала, что так он может смотреть только на меня, а теперь… Здоровая женская конкуренция, – смеется она и наливает в бокал остатки вина.

– Но у вас ведь хорошие отношения, верно?

– У нас все прекрасно, Лисенок, даже не сомневайся, но время меняет любые отношения. В них появляются новые витки и повороты. Приходится каждый раз перестраиваться, но на то она и жизнь. Стоять на одном месте точно не получится.

– Да, ты права… – теряю фокус взгляда, улетая в размышления.

– Лисенок, что у тебя случилось?

– Ничего, – выпаливаю я резко.

– Милая, – тяжело вздыхает мама, – есть только одна причина, чтобы так внезапно ворваться в родительский дом в твоем возрасте.

– А я уже и забыла, какая ты у меня проницательная.

– Хочешь поговорить об этом?

– Не сегодня.

– Как скажешь, Бо. У нас здесь не допросная, никто не будет клещами вытаскивать из тебя информацию, но ты ведь знаешь, что мы всегда тебя поддержим?

– Знаю…

Мама касается моей руки и крепко ее сжимает. Поднимаю взгляд.

– Я рада, что ты дома, доченька.

– Да. И я тоже.

Выхожу из душа и слышу приглушенные голоса родителей на кухне. Неужели меня обсуждают? Включаю локаторы на максимум, замирая на месте.

– Леля, ты же не думала, что я оставлю свою самую главную маленькую девочку без подарка?

– Леша, – ахает мама, – что это такое?

– С праздником, любимая!

Бегу в комнату, которая теперь больше Гелина, чем моя, и закрываю за собой дверь. Я, конечно, рада, что у родителей все в порядке, но вот таких явных доказательств мне точно не нужно. Здорово, что они уже столько лет вместе и по-прежнему способны на нежность друг к другу. Это, наверное, особый талант. Я видела много взрослых пар, которые с годами становятся больше похожи на заклятых родственников, чем на любящих людей. Хорошо, что у меня перед глазами есть живое доказательство долгоиграющих отношений, это значит, они существуют.

Забираюсь в постель и вспоминаю о разрядившемся телефоне. Приходится потратить добрых пять минут, чтобы поставить его на зарядку и включить. Сообщения сыплются градом. Пропущенных звонков больше тридцати штук. Тема, Ася, Маруся и даже Вадик. Кажется, все друзья меня потеряли, но больше всех волновался… Мобильник оживает в руках, и мне даже не нужно смотреть на экран, чтобы понять, кто именно звонит. Сбрасываю вызов, чтобы не разбудить сестренку, и набираю сообщение.

Богдана: «Со мной все хорошо. Я дома у родителей».

Кот: «Жду тебя у подъезда».

Несколько раз пробегаю взглядом по строчкам, отказываясь верить в написанное. Это ведь шутка? Он же не мог… Или мог? Вскакиваю с постели, забыв об усталости и насыщенном дне, и несусь к окну, чтобы выглянуть во двор. Слева от противоположной многоэтажки стоит машина, на капоте которой сидит парень с телефоном в руках. Свет от дисплея падает ему на лицо, я не могу разглядеть его выражение, зато могу вспомнить каждую черточку, каждую родинку и крапинку в серых глазах.

Круг замкнулся. Мы снова здесь, в родном городе. Мой двор, предстоящий разговор, громкий стук сердца от волнения и сложный вопрос… Кто мы? Что между нами? Дружба или отношения? Стоит ли давать нашей передружбе второй шанс?

Я так устала от метаний. Устала от правильных решений, которые ломают меня и безжалостно убивают мечты. Я хочу слышать только голос сердца, а не бурчание скептика и критика, что живут во мне. Оступиться страшно, но страшнее жалеть о шансах, которых ты страстно желал, но из-за неопытности и слабости упустил. Мы хотим, чтобы было просто, а сами все усложняем. Хотим знать наперед, как лучше, но боимся даже попытаться сделать шаг. Но я его сделаю. Прямо сейчас.

Все проблемы решаются разговором. Знаю это правило давно, но почему-то сама им не пользуюсь. Мне всего лишь нужно выйти и сказать, что я чувствую. Рассказать о сомнениях и желаниях и услышать его ответ. Не просто послушать, а именно услышать и попытаться принять. Если получится, то мы придумаем, что делать дальше, а если мы все-таки несовместимы, то… Правильная Богдана вместе с суровым скептиком и критиком уходят в туман, а маленькая девочка с рыжими косичками до дрожи в пальцах хочет увидеть своего лучшего друга. Своего… Не могу закончить мысль, слишком много во мне сидит несказанных пугающих слов. Они толпятся у выхода, мешая друг другу, и скоро я их все выпущу.

Натягиваю джинсы и толстовку и собираю волосы в небрежный хвост. Непослушный носок, отделившийся от пары, задерживает меня на минуту, но я нахожу негодника под кроватью и на цыпочках крадусь к двери, взглядом умоляя Редиску не издавать лишних звуков. Домашний любимец благословляет меня безмолвием, но не успеваю выскользнуть наружу незамеченной, потому что из кухни выходит папа. Мы смотрим друг на друга, замерев в забавных позах: он со стаканом воды у раскрытого рта, а я с протянутой к дверной ручке рукой. Морально готовлюсь к столкновению характеров, ведь сейчас мне придется сразиться за свободу, но вместо нотаций, расспросов, запретов и уговоров отец задает мне всего один вопрос:

– Мне взять травмат и покараулить у окна?

– Это лишнее.

– Хорошо. Держи телефон при себе.

– Конечно, – оторопело хлопаю ресницами, не узнавая мужчину перед собой. – Ну я пошла?

– Ага. Богдану привет передавай, – произносит отец и шлепает босыми ногами в сторону родительской спальни.

Кто ты? И что ты сделал с моим строгим и недоверчивым родителем? Выхожу из квартиры с чувством небывалой легкости. Поверить не могу, что такое возможно. Что все это происходит со мной! И самое удивительное, как душа на это откликается. Все прошлые решения были продуманными в большей степени, с выверенным анализом и описанием последствий, а сейчас… Это порыв. Это жизнь. Настоящая. И я чувствую ее вкус. Горько-сладкий, с терпкой кислинкой и обжигающим холодком. Такое небывалое разнообразие, словно целый взрыв и в то же время тихое безветрие и пустота. Поразительно.