Это всегда была любовь - Никола Хотель Страница 58

Намылив торс Ноя, я встаю позади и приступаю к спине, теплая вода попадает и на меня. На тыльной стороне его левой руки, на ее грубой коже, которая мне так нравится, изображены три маленьких летящих дракона, каждый размером с мой большой палец, а под ними надпись на латыни: «hic sunt dracones», что означает – «здесь обитают драконы». Раньше на белых пятнах карт писали такое, но не знаю, что это значит для Ноя.

Я обхватываю его за пояс, кладу руки на живот и прижимаюсь щекой к спине. Туда, где на пишущей машинке появляется слово прощать. Мысль, которая возникает у меня, совершенно абсурдная. Место, на котором изображена татуировка… на этом месте, считается, у ангелов растут крылья. И эта татуировка… будто он сам себя ранил, обрезал крылья и оставил извинение.

Я медленно скольжу руками вниз по его животу и берусь за полотенце. Ной напрягается, я жду, пока он снова не расслабит мышцы. Затем делаю глубокий вдох, снимаю полотенце и кладу его на полку к своему.

Я встаю рядом на цыпочки, и моя грудь прижимается к плечу Ноя, когда шепчу ему на ухо:

– Я сейчас встану на колени.

Ной замирает. Могу поклясться, он тоже тихо рычит, возможно, это лишь мое желание. Босые ноги шлепают по воде, и я встаю перед ним на колени. Ной прикрывает рукой промежность. Мне становится так жарко, что даже в горле пересыхает. Я понимаю, он делает это не из-за стыда. Ной чувствует себя совершенно комфортно в своем теле, но он очень внимателен, и от этого у меня внутри разливается тепло. С бешено колотящимся сердцем я мою его ноги так же, как он мыл меня. Но я не трачу время, лаская его голени и икры. Выпрямляясь, прижимаюсь к нему. Мое лицо прикасается к его бедру, я нежно скольжу носом и ртом вверх по его животу, пока наконец не дохожу до груди и шеи. Мои затвердевшие соски касаются его торса, и я позволяю пальцам скользнуть вниз к паху Ноя. Я мягко отодвигаю его руку и кладу свою на его затвердевший член.

Глаза Ноя до сих пор прикрыты. Он прикусывает губу и тяжело дышит. Мои пальцы обхватывают его член. Ох, мыло такое скользкое, что я не могу не двигать по нему вверх-вниз.

– Черт, – выдавливает Ной сквозь зубы, что вызывает у меня улыбку.

Но, когда он открывает глаза, улыбка исчезает с моего лица, его напряженный взгляд прожигает меня до глубины души. Этот взгляд…

Он такой темный и глубокий, словно зеленое море, в котором я тону.

Ной двигает бедрами вперед и сталкивается с моим кулаком. Один раз, второй. Его грудная клетка напряженно поднимается и опускается, он хмурит брови и вдруг останавливается, обхватив мои запястья. Ной так крепко сжимает их, что я с удивлением отпускаю его.

– П… прости, я что-то сделала не так? Я…

Ной молча притягивает меня к себе и закрывает рот поцелуем. Он толкает нас под струю воды, которая тут же смывает мыло. Его движения стали требовательными и напористыми, а поцелуй перестал быть нежным. Он страстно целует меня, покусывая мои губы. Через мгновение со стоном отстраняется от меня, пряча лицо. Я чувствую, как в его груди все клокочет и как его член прижимается ко мне. Меня охватывает возбуждение, и я становлюсь мягкой, уступчивой и шире раздвигаю ноги.

Внезапно Ной резко отрывается от меня и отключает воду. Я непонимающе смотрю на него. Он опускает глаза и в течение нескольких секунд просто дышит. От холода у меня бегут мурашки. Я чувствую, как внутри меня нарастает неуверенность, но, несмотря на это, мне хочется быть благодарной Ною. В конце концов, это общественный душ, и он не забыл об этом, в отличие от меня.

Я со вздохом беру с полки полотенце и заворачиваюсь в него, хотя оно такое влажное, что едва ли получится вытереться. Ной по-прежнему стоит неподвижно, поэтому я, улыбаясь, оборачиваю его бедра полотенцем.

– Я… мне очень понравилось принимать душ с тобой, – говорю я и замечаю, как он пронзительно смотрит на меня. – Но, Ной…

– Да? – тяжело дыша, спрашивает он.

– Ты можешь просто… – Прозвучит глупо? Конечно, глупо. Буду надеяться, что он не станет считать меня полной дурой. – Ты можешь крепко прижать меня хоть разок к стене?

– Я должен… что?

– Прижать меня к стене, – закусываю я губу.

– Ты… Обри. – Ной качает головой, а потом улыбается. Обхватив руками мое лицо, он целует меня и делает именно то, о чем я попросила. Прижимает к стене, и я ощущаю спиной холодную плитку. Да, он прижимает так крепко, что у меня на спине отпечатывается узор.

Как мне это нравится!

Через некоторое время Ной становится нежнее. Он продолжает держать меня за руки, но уже не так крепко. И не перестает с улыбкой целовать, но не настойчиво, а бесконечно сладко и нежно.

И я понимаю, что он не может остановиться и перестать улыбаться.