Цена притворства - Снежана Черная Страница 58

В районном центре я оказалась уже под утро. Долгое блуждание по лесу сказывалось гудящими ногами и дрожью во всём теле. Несколько раз сбивалась с пути, почти наощупь возвращалась к рубцам на стволах деревьев и снова блудила. Спрятав в сухой листве оружие и полную обойму, которые мне так и не пригодились, я долго наблюдала за спящим городком из-за кромки леса. В отделении даже не пришлось рассказывать, кто я и откуда. Моё фото висело прямо на входе. Ещё одно внутри. Правда, я приврала немного, сказав, что плутала в лесу гораздо дольше, а где находится охотничий домик, не знаю и показать не смогу.

Я  всё больше проваливалась в непонятное полусонное состояние, когда размытые образы произошедшего всплывали в памяти, внося сумятицу и хаос, но мысли снова и снова возвращались к Даниле. Он выжил! Он ведь терминатор, ему всё нипочём, конечно же он выжил и вот-вот придёт за мной! И так по кругу: угрызения совести, что бросила его там; злость на себя же саму, за то, что о нём вообще переживаю, и надежда, что он вернётся, как и обещал. Ужасная комбинация. А ещё я не поверила ни единому слову из того, что рассказал о Дане следователь. Даже в мыслях, перед самой собой я только и делала, что очищала его имя ото всей этой лжи. Только почему же так не спокойно на душе? Почему ноет у сердца и терзают дурные предчувствия? За него боюсь или всё же за себя? На этот вопрос у меня не было ответа.

От звонкого скрежещущего звука лязгания решётки я подскочила. Внутрь вошёл дежурный вместе с типом жуткой наружности, от одного вида которого хотелось лезть на стенку. Оставив нас наедине, дежурный молча удалился, а я забыла, как дышать.

— Не бойся, не обижу, — хмыкнул верзила в ответ на мой испуганный взгляд.

Сев на пустую шконку, он вынул из одного кармана батон, а из другого добрую половину палки колбасы и принялся с аппетитом есть.

Он ел, а я его разглядывала. Назвать его симпатичным могла лишь женщина с богатым воображением. Если исходить из того, что шрамы украшают мужчину, то его разукрасили на славу, а тот, кто на скорую руку зашивал, и слыхом не слыхивал об эстетике. Нос, широкий от природы, был перебит, что придавало лицу особый «шарм».

Тип повернулся ко мне и улыбнулся с присущим ему «очарованием». Странно, но все зубы при этой физиономии выглядели целыми — если они настоящие, конечно.

— Лицо твоё мне знакомо. Не могу вспомнить, где видел, — бросил мне этот «красавчик» после пятиминутного молчания. Как раз за это время он и умял свой обед.

Вестимо где. Небось по всему городу сейчас висит. А я, дурёха, тут вчера спокойно прогуливалась.

— Я Лёха.

Молчу. Может, отцепится? Для надёжности ещё и отвернулась в другую сторону.

— Ты бы отошла от решётки, красивая. Поганое место, лучше пересесть.

«Ага, — подумала я, — я именно такая дура». Отсюда мне хотя бы дежурного видно, а ему меня.

— А разукрасил тебя кто? Муж? — не унимался Лёха.

Тут у дежурного на столе зазвонил телефон. Взяв трубку и выслушав невидимого собеседника, он немного озадаченно посмотрел в мою сторону.

— Пылёва, к тебе пришли, — сказав это, он направился к решётке, прихватив с собой связку ключей.

Даня!!!

Мгновенно подскочив к выходу, я застыла: а если это не Даня, а Нинэль или, того хуже, Бестужев?

— А кто пришёл? — решилась спросить, когда мужчина приблизился.

— А это не моя печаль, — отозвался дежурный, — моё дело малое.

Чёрт, что делать-то, а?

— Начальник, — вклинился в разговор Лёха, — обед когда?

— Обед по расписанию, — повернув ключ в решётчатой двери, дежурный отворил её, оставаясь снаружи.

— Э нет. — Лёха соскочил со своей шконки и преградил мне дорогу, — обед неси, с утра маковой росинки во рту не было!

Я невольно покосилась на Лёху, который только что нехило так подкрепился. И тут случилось что-то невообразимое. Лёхина спина заслонила весь обзор, и всё, что удалось увидеть, это подкосившиеся ноги дежурного.

— Тихо-тихо, не ушибись, — посоветовал ему Лёха, поворачиваясь боком.

А у меня в голове всё завертелось и закрутилось, мозг выдавал одну нецензурную брань. Отскочив в сторону, я ошарашенно наблюдала за тем, как Лёха усаживает под стеночкой дежурного, который почему-то был без сознания. Обернувшись ко мне, здоровяк ухмыльнулся:

— Не ссы в компот, меня Попов послал. Дуй на выход, да шевелись ты!

Не дожидаясь пока я начну шевелиться, Лёха схватил меня за руку и потащил наружу. Потом вдруг вернулся назад, а вышел уже с дежурным на плече. Открыл его же ключами неприметную дверь сбоку и положил мужчину на пол какой-то проходной кладовки. Заглянув внутрь, я увидела с другой стороны прутья решётки и пустынный коридор для персонала.

— Прости, братан, но здесь тебе безопаснее.

Захлопнув металлическую дверь, Лёха повернул в ней ключ и поволок меня на выход. У меня дежавю? Стоп! Это всё уже однажды происходило, и я прекрасно знала, что ждёт меня, как только мы отсюда выйдем.

— Как звать тебя, красивая?

Чёрт! Резко остановившись, я упёрлась ногами в пол, что, впрочем, не помешало Лёхе и дальше тащить меня за собой. А у меня в голове набатом била одна единственная мысль: если его послал полковник, то и имя моё должен был сообщить. Или нет? Не зная, что предпринять, я заорала так, что у Лёхи, наверное, чуть не лопнули барабанные перепонки.

— Да не ори ты, дура! — шикнул он на меня. — Память ни к чёрту, с тех пор как куском арматуры по голове получил. Не хочешь говорить — не говори. А вытащить тебя я пообещал, так что шевели нитками и не пикай.

В его тоне было что-то такое, что действительно заставило меня шевелиться.

— Ася, — произнесла я жалобно, пытаясь приноровиться к его скорости передвижения. Лёхин шаг — всё равно, что моих три.

— Нам бы везеньица немного, Ася.

С этим я была солидарна. Везение — дело такое: оно или есть, или его нет. А я по жизни, скорее, невезучая.

Перед дверью подвала Лёха скинул кофту с капюшоном и протянул мне:

— Одень и волосы спрячь так, чтобы их вообще не видно было. Да не стой ты как кукла! Времени в обрез!

Натянув кофту, я, как смогла, скрутила и спрятала волосы под капюшоном. Лёха же вынул из кармана своих джинсов бейсболку и, натянув ту на лысую голову, подставил мне локоть:

— Сейчас немного прогуляемся, красавица. У меня видуха такая — первый же мент непременно прицепится. Так что бери-ка меня под локоток и любимую жену изображай.

Я послушно прильнула к Лёхиному локтю, и таким вот семейным тандемом мы поднялись по ступенькам и оказались в знакомом мне коридоре. Отсюда хорошо было видно окошко проходной и заветную дверь на улицу.

Этот путь показался мне бесконечным и стал самой настоящей пыткой – с каждым шагом длинный коридор будто удлинялся ещё больше. Я не запомнила людей, которые нам встречались на пути, цвет стен или коврового покрытия. Да чего уж там! В тот момент я даже не помнила, какой сегодня день и кто я вообще такая! Я попробовала сосредоточиться хоть на чём-нибудь, да вот хоть на Лёхиной кофте, которая телемпалась на мне, как на швабре. Ростом и разворотом плеч он был с Данилу, но вширь необъятен аки шкаф.