Скандальная любовь - Бренда Джойс Страница 57

Хэдриан вежливо улыбнулся:

— Я полностью беру на себя всю ответственность за свое поведение, мама. Что ты еще хочешь от меня услышать? Что я в самом деле влюблен в Николь Шелтон? Уверяю тебя, не влюблен.

Изабель улыбнулась:

— Понятно.

— Мама, ты дашь мне свое благословение? Я знаю, что из нее получится не самая хорошая герцогиня, но думаю, со временем она справится.

— Наоборот, — улыбаясь, сказала Изабель, — из нее выйдет прекрасная герцогиня и замечательная жена.

Хэдриан удивленно смотрел на мать, не веря своим ушам. Он закашлялся, ему стало душно, и он развязал галстук.

— Я очень рад, что ты так думаешь.

— Она очень хорошая женщина. Мне она нравится. Мне нравятся ее жизнестойкость и независимость мышления.

Хэдриан вздохнул:

— Мама, она против нашего брака. Ее «независимое мышление» уже причиняет мне массу неприятностей.

Изабель рассмеялась:

— Да, я могу себе представить. По-моему, ты слишком официален. Некоторое пренебрежение приличиями пойдет тебе только на пользу.

— Некоторое пренебрежение приличиями? — Он повторил ее фразу. — В том, что ты говоришь, нет смысла. Я и так очень мало придерживаюсь светских правил.

Изабель стала рассуждать:

— Дорогой мой, мы все делаем ошибки. Ты не единственный человек, который стал жертвой своей безудержной страсти к женщине. Поверь мне, независимость суждений Николь Шелтон в какой-то степени необходима тебе.

— Да малой части ее строптивости хватит на сотню других женщин! Николь ничего не делает наполовину, мама. Если она на что-нибудь решается, то идет до конца. Ты упрекнула меня в том, что я слишком следую светским нормам поведения.

— Разве?

— Тебе больше хочется, чтобы я походил на Френсиса?

— Конечно, нет. — Настроение Изабель заметно омрачилось. — В тебе нет ничего схожего с ним, Хэдриан, ничего!

— Да?

Подойдя к столу, Хэдриан налил себе еще чаю.

— Возможно, леди Шелтон имеет по этому поводу другое мнение.

Изабель удивилась:

— Что это значит?

— Боюсь, что она находит мое поведение предосудительным. Говоря откровенно, она права. Во мне значительно больше Френсиса, чем я полагал раньше.

Изабель сильно побледнела и гневно воскликнула:

— Это неправда!

Он поднял голову и посмотрел насмешливо на мать:

— У нас у всех есть темные стороны, просто у некоторых они более темны, чем у других.

Изабель молчала.

— Я не хотел расстраивать тебя, — поспешил извиниться Хэдриан, — просто тема очень уж неприятная. Не обсудить ли нам то, что касается свадьбы? Я решил: пусть весь Лондон соберется, пусть все видят, что нам нечего скрывать.

— Хэдриан, — Изабель подошла к нему и взяла за руки, — меня очень огорчает, когда ты говоришь, что похож на Френсиса. Ты нисколько на него не похож!

Чувство вины давно поселилось в ней из-за того, что она не смогла сказать ему правду.

— Мне не следовало бы затрагивать эту тему.

Его лицо стало непроницаемым, и она поняла, что отныне обсуждений этой темы у них не будет.

Она отвернулась. Сердце бешено колотилось, руки вспотели. Два года прошло, как умер Френсис, и она считала, что он ушел из их жизни. Но оказалось, что он преследует не ее, а сына. О Боже! Она должна сказать сыну правду!

Изабель наконец решилась. Она только сегодня узнала, что Хэдриана мучает сходство с Френсисом, а Николь считает ее сына таким же бесчестным, каким был восьмой герцог Клейборо. Ее Хэдриан был самым честным человеком из всех, кого она знала и, следовательно, он имел полное право знать всю правду.

Изабель трясло. Другой, более подходящий момент вряд ли представится. В конце концов, он скоро женится, и у него будет свой сын. Она скажет ему все, она должна это сказать.

— Мама, тебе плохо? Что с тобой?

— Немного закружилась голова, — с трудом проговорила Изабель.

— Пойдем в столовую, поедим.

Хэдриан быстро подошел к ней и взял ее под руку. Его глаза, казалось, впитали в себя ее целиком вместе с мыслями и тревогами, и беспокойно заблестели.

Изабель очень захотелось плакать. Уже много лет перед ней стоит один и тот же вопрос: лишится ли она его любви и доверия, если все ему расскажет? Он — ее жизнь, она не вынесет, если он отвернется от нее. Но открыть ему эту тайну все же необходимо.