Тайна фамильных бриллиантов - Мэри Элизабет Брэддон Страница 57

— От пятидесяти до восьмидесяти тысяч фунтов.

Торговец в раздумье вытянул свои губы.

— Вы знаете, что в подобных случаях платят наличными? — спросил он.

— Да, знаю, — холодно ответил мистер Дунбар.

Он вынул из кармана и подал мистеру Гортгольду свою визитную карточку.

— Всякий чек, подписанный этим именем, немедленно будет оплачен в конторе не улице Св. Гундольфа.

Мистер Гортгольд почтительно поклонился миллионеру: он, как и все купцы в Лондоне, хорошо знал фирму «Дунбар, Дунбар и Балдерби».

— Я не надеюсь немедленно доставить нужные вам бриллианты на сумму пятьдесят тысяч фунтов, — сказал он, — но я приготовлю их дня через два, если вы согласитесь подождать.

— Хорошо. Сегодня вторник; если мы назначим четверг?

— Камни будут готовы к вашим услугам, сэр.

— Очень хорошо. Я зайду за ними в четверг утром. Но чтобы вы знали, что заказ мой верный, я выпишу чек на десять тысяч фунтов, которые вы можете тотчас получить в счет уплаты. У меня с собой чековая книжка. Одолжите мне чернила и перо.

Мистер Гортгольд пробормотал, что это совершенно излишне, но все же принес чернильницу и с довольным видом поглядывал, пока банкир писал чек своим твердым, красивым почерком.

«Дело хорошее», — думал мистер Гортгольд.

— Теперь, сэр, что касается рисунка ожерелья, — сказал он, пряча чек в карман своего жилета, — вероятно, вы имеете какую-нибудь оригинальную идею, и потому, может быть, желали бы увидеть несколько образцов бриллиантов.

Говоря это, он открыл один из железных ящиков, вынул из него множество маленьких бумажных свертков, весьма тщательно сложенных, и развернул их очень бережно и осторожно.

— Вам, вероятно, понадобятся сальные капли, сэр? — поинтересовался он. — Сальные капли в особенности хороши для ожерелья.

— Что такое сальные капли?

Мистер Гортгольд взял щипчиками один из бриллиантов, показал его банкиру.

— Вот это — сальная капля, сэр, — сказал он. — Этот камень, как вы можете заметить, имеет форму сердца; но мы называем его сальной каплей, потому что он очень похож на сальную каплю. Вы, разумеется, желаете иметь большие камни, хотя они и очень дорого стоят. Есть бриллианты, известные во всей Европе; бриллианты, принадлежавшие коронованным особам и столь же известные, как имена лиц, которым они принадлежали. Герцог брауншвейгский почти очистил европейский рынок от этого товара; но все же можно еще достать несколько похожих экземпляров, если вы желаете.

Мистер Дунбар отрицательно покачал головой.

— Я не ищу подобных драгоценностей, — сказал он. — Может быть, настанет день, когда моя дочь или ее дети будут вынуждены продать свои бриллианты. Я — человек коммерческий и хочу приобрести за восемьдесят тысяч фунтов коллекцию таких камней, которые можно было бы всегда продать за ту же цену. Я желал бы, чтобы вы выбрали мне бриллианты средней величины ценой около сорока или пятидесяти фунтов за штуку.

— В таком случае я должен буду обратить особенное внимание только на их цвет, так как они предназначены для ожерелья, — сказал мистер Гортгольд.

Банкир пожал плечами.

— Не заботьтесь об ожерелье, — сказал он с нетерпением. — Опять повторяю, я — человек коммерческий и желаю только, чтобы товар, который я покупаю, вполне стоил заплаченных за него денег.

— И вы останетесь довольны, — поспешно произнес торговец.

— В таком случае мы поняли друг друга, и мне нет причины дольше оставаться. Вы приготовите бриллианты на сумму восемьдесят тысяч фунтов или около того к будущему вторнику. А покамест разменяете этот чек и удостоверитесь, с кем имеете дело. Прощайте.

Он оставил торговца, пораженного его хладнокровием, и возвратился к кэбу, который все это время его дожидался. Он хотел сесть, как вдруг кто-то слегка дотронулся до его плеча; он обернулся и узнал джентльмена, называвшего себя майором Верноном. Но майор уже не был тем нищенски одетым незнакомцем, который присутствовал на свадьбе Филиппа Джослина с Лорой Дунбар в лисфордской церкви. Майор Вернон возродился, как феникс, великолепным, блестящим из пепла своих старых платьев. Истертый воротник исчез; разорванные сапоги заменились непромокаемыми веллингтонскими; грязная белая шляпа уступила место блестящей шляпе с модными, отогнутыми по бокам полями. Майор Вернон был истинно великолепен. Шея его была по-прежнему закутана, но теперь его шарф сиял всеми цветами радуги. Его толстое пальто было темно-оливкового цвета, с поднятым воротником из блестящего бурого меха, известного в народе под названием поддельного соболя. Из-под этого воротника виднелся пестрый шелковый шарф, в сравнении с которым его багровый нос терял всю свою прелесть.

Майор Вернон курил огромную, дорогую сигару, в руках у него была большая палка, и мирные жители Сити невольно оборачивались, проходя мимо него, пока он стоял на тротуаре, разговаривая с Генри Дунбаром.

Банкир вздрогнул от прикосновения руки своего индийского знакомого.

— Чего вам от меня надо? — спросил он сердито. — Зачем вы шпионите за мной и останавливаете на улице? Не довольно разве я для вас сделал? Разве вам этого мало?

— Да, старина, — ответил майор, — совершенно доволен, даже более чем доволен в настоящую минуту. Но ваш покорный слуга просит, как говорят мясники и булочники, не оставить его и впредь своими милостями. Посадите-ка меня с собой в кэб, мистер Дунбар, и попотчуйте хорошим обедом; я еще не потерял вкуса к роскошным кушаньям и дорогим винам, хотя, признаться, в последние годы все больше жил на пище святого Антония. Nante dinari, nante manjare, как мы читывали в классике, а я это перевожу так: нет кредита ни у мясника, ни у булочника.

— Перестаньте говорить эти пошлости, — прервал его Дунбар.

— Они вам неприятны, дорогой друг мой, не правда ли? Однако я помню время, когда… но все равно пусть «разбитое останется разбитым», как говорит поэт, что по-нашему означает: пусть прошлое останется прошлым. Вы покупали бриллианты, старина?

— Кто вам это сказал?

— Вы сами, выходя от мистера Исаака Гортгольда. Я случайно проходил мимо, когда вы зашли к нему, и опять случайно проходил, когда вы вышли от него.

— Вы шпионили.

— Вовсе нет, старина, это просто случай, уверяю вас, больше ничего как случай. Я вчера был в банке, разменял мои чеки и узнал ваш адрес; сегодня утром заходил в Кларендонский отель, где мне сказали, что вы только что вышли; я посмотрел вниз по Альбеморльской улице, и действительно вижу, что вы садитесь в кэб; я взял карету, которая ехала быстрее вашего кэба, и догнал вас на углу этой улицы.

— Вы следите за каждым моим шагом, — с горечью заметил Дунбар.

— Не говорите этого, старина; следить за человеком или шпионить — дело подлое; случай привел меня сюда в одно время с вами. Если вы хотите гневаться на кого-нибудь, то гневайтесь на слепой случай, а не на меня.