Золотая ложь - Барбара Фритти Страница 57

– Мне жаль, что так вышло.

– Это была адская авария. Я все еще слышу рев двигателей, крики, я помню, как мы спустились… Поломанные деревья, мы на них. Адская поездка. Нам повезло, что он нашел нас.

Он по-прежнему говорит об Уоллесе Хатуэе? Райли не совсем понимал смысл бессвязной речи.

– Ты вспоминаешь о работе в магазине Хатуэя? Ты работал охранником?

– Чертов огонь все испортил… Нэн не знает. Не могу сказать ей. Хотел ей сказать, но не могу. Она рассердится. – Нед схватил Райли за рукав. – И ты не говори ей, Уолли.

– Не скажу, – пообещал Райли. Дед становился все более возбужденным.

– Где Бетти?

– Бетти? Я не знаю Бетти.

– Кто ты? – спросил Нед, снова уходя из реальности. Он повернулся к телевизору и погрузился в молчание.

Райли смотрел на него долгим взглядом, чувствуя себя невероятно уставшим. Как такое возможно – его дед, живой, сильный, очень важный для него человек, исчезает, а появляется другой – чужой, бессмысленно перескакивающий с одного предмета на другой. По крайней мере, сам дед не знает, какой он сейчас. Слабое утешение, но все-таки…

– Райли? Не знала, что ты здесь. – Нэн вошла в комнату с вазой свежих цветов. – Ты должен был сказать. Мы могли бы приехать вместе.

– Я сам не знал до сегодняшнего утра.

Она наклонилась и поцеловала мужа в щеку.

– Привет, дорогой. Я люблю тебя.

Нед отстранился от нее, его взгляд сосредоточился на телевизоре. Райли увидел боль в ее глазах, как жаль, что он не в силах прогнать эту боль.

– Он спрашивал о тебе. Говорил о твоих красивых ногах.

– Правда?

– Да. У него на несколько минут голова прояснилась.

– Ты пришел узнать у него о телефонных звонках, не он ли пытался позвонить домой? – спросила Нэн.

– Мне не удалось. Я думаю, звонил кто-то другой, кто хотел выяснить, дома ты или нет. Следующее, что нам нужно сделать, поменять тебе номер.

– Но тогда я почувствую себя невидимкой. Не хочу исчезнуть для окружающих.

– Ничего такого не произойдет.

– Твой дедушка сказал что-нибудь еще? – спросила Нэн.

– Я задал ему вопрос про Уоллеса Хатуэя, деда Пейдж. Когда я перебирал твои фотографии, то увидел одну, на которой дедушка в форме охранника позирует перед магазином Хатуэев вместе с Уоллесом.

– Не помню такое фото. Но я почти никогда не смотрю старые фотографии.

– Дедушка, вероятно, работал в магазине.

– Ну да, когда мы только поженились. Разве я не говорила тебе?

– Нет, никогда.

– Давным-давно. – Нэн махнула рукой. – Он работал в стольких магазинах в былое время. Я едва успевала следить. Я была слишком занята, у меня родился ребенок, и я сидела дома.

– Ты когда-нибудь встречалась с Уоллесом Хатуэем?

– Боже мой, нет. Я бы запомнила, Райли. Он довольно известный человек в Сан-Франциско. Но твой дед работал охранником. Он не проводил время с Хатуэями.

– Дедушка упоминал о каком-то Уолли. Ты когда-нибудь слышала об Уолли?

Нэн задумалась.

– Я знаю, твой дед летал с кем-то по имени Уолли на войне. Но вряд ли это Уоллес Хатуэй. Он говорил об Уолли как о своем друге. Если Уоллес Хатуэй тот самый Уолли, я думаю, он бы упомянул об этом.

– Ты права. Уолли, вероятно, кто-то совершенно другой. Я сомневаюсь, что Хатуэй позволил бы называть себя Уолли.

Она улыбнулась.

– Как прошел твой вечер с Пейдж?

– Слишком быстро.

– Мне жаль, я помешала вам.

– Это, вероятно, к лучшему. – Райли взглянул на деда, глаза старика почти закрылись. – Похоже, он собирается поспать.

Нэн кивнула.

– Я просто оставлю цветы, надеюсь, они порадуют его.

– Я провожу тебя до машины.

– До свидания, Нед, – тихо сказала она и поцеловала его в щеку еще раз.

Райли втянул воздух, чувствуя себя так, словно ему двинули кулаком в живот. Он видел глаза бабушки, устремленные на мужа, и у него заныла душа. Этих людей связывала самая настоящая любовь. Даже сейчас она все еще жива, по крайней мере, бабушка точно его любит.

– Он пожал мне руку, – прошептала она, и ее глаза засияли. – Я думаю, он знает, что это я.

– Уверен, он знает.

– Теперь я чувствую себя лучше. И могу ехать. – Она снова пожала руку Неда. – Я скоро вернусь.

Райли был рад, что она ничего не сказала, когда они вышли из комнаты. Он не знал, почему испытал такое потрясение. Он приезжал сюда раньше, видел, в каком состоянии дед. Он не надеялся на улучшение. Так почему это так трогает его сегодня?

Пейдж, подумал Райли с раздражением. Она виновата. До встречи с ней он жил свободно и независимо, но несколько дней назад все изменилось. Она пробила крепкие стены его обороны, и ему нужно срочно латать дыры. Ему не нужна боль в сердце. Он вообще не хочет признавать, что у него есть сердце и его снова можно разбить.

– Сейчас поеду и приведу в порядок дом, – сказала Нэн, когда они подошли к ее машине, припаркованной поблизости от его автомобиля. – Ты хорошо начал, а я закончу, уберу остальное.

– Я приду к тебе сегодня вечером и побуду с тобой.

– Нет, я уже большая девочка, и, потом, возле моего дома сидит сторожевой пес. Я сказала Баду, что вечером он может устроиться на моем диване, а не в машине. Ему будет удобнее, и мне хорошо – живая душа в доме.

– Ему семьдесят четыре года. Не знаю, какой толк от него в доме. Впрочем, он может позвонить 911, если заметит кого-то.

– Я верю Баду. И я поставлю дом на сигнализацию, не беспокойся. Уверена, у тебя есть дела поважнее, чем нянчиться с бабушкой. Сегодня суббота. Может, тебе захочется пойти на свидание… Может быть, с Пейдж.

– Ей надо звонить в понедельник или во вторник, чтобы назначить свидание в выходные, – буркнул Райли.

– Мне почему-то кажется, что она сделает для тебя исключение. У тебя дьявольское обаяние, Райли, когда ты хочешь пустить его в ход.

– Не думай, что у меня могут быть долгие отношения с Пейдж. Этого не случится.

– Почему?

Он пожал плечами.

– Потому что мы не подходим друг другу, мы в разных финансовых категориях.

– Ну и что? Деньги еще не все, если вы любите друг друга. Но не это настоящая проблема, верно? Ты не знаешь, что значит любить. И боишься доверять тому, кто скажет, что любит тебя.

Райли переступил с ноги на ноги, разговор получился неловкий.

– Пейдж не говорила, что любит меня, потому что она не любит, и я абсолютно уверен, что не люблю ее. Я едва ее знаю.