Телохранитель - Мэгги Дэвис Страница 57

Человек в спортивном автомобиле по-прежнему не двигался, молча наблюдая за тем, что они предпримут. Ей стало очевидно, что звать полицию в такой ситуации совершенно бесполезно.

Баффи смотрела на нее с ожиданием. «Она совершенно безнадежна», — решила для себя Франческа.

— Дайте ей немного денег и избавьтесь от нее, — велела Франческа Джону Тартлу, ненавидя всех, в том числе и себя. — Сейчас Дороти Смитсон принесет деньги для нее. Правда, не знаю, где их взять, не обращаясь в банк. Мне уже надоело выбрасывать на нее деньги — пускай убирается отсюда! У нее в Милуоки живет мать, она может поехать туда.

— Франческа, постой! — Баффи сделала по направлению к ней несколько шагов. — Уверяю тебя, я вовсе не хочу впутывать тебя во все это. С моей стороны было ошибкой приехать сюда, я теперь поняла это. Но Джок угрожал мне…

— Пожалуйста, — прервала ее Франческа, не желая больше выслушивать путаные объяснения Баффи, — больше меня не беспокой. Он, — она кивнула на Джона Тартла, — передаст тебе деньги и присмотрит, чтобы ты уехала из города целая и невредимая. Полагаю, на этом мы расстанемся.

Глаза Баффи наполнились слезами.

— Черт возьми, Франческа, уверяю тебя, Джок не станет обращаться в суд, он просто блефует. Ему вовсе не хочется больше по крохам вытягивать деньги от своей бывшей жены, он теперь потребует всю свою долю! Но ты…

— Замолчи! — воскликнула Франческа.

Краем глаза она заметила, как Джон Тартл приближается к ней. Но ей было плевать на то, что он слышит ее слова.

— Я не занималась любовью с тобой, не участвовала в групповом сексе ни в обществе твоего мужа, ни с Доррит — вообще ни с кем! И как я только вляпалась в такую компанию! Что вы все за люди?! Неужели вы все не в своем уме и не можете жить, как все остальные люди? Я не принимаю наркотиков, не устраиваю из своей жизни помойку и хочу, чтобы вы от меня отстали! Я хочу, чтобы ты убралась отсюда!

Франческу переполняла злость на Баффи Амберсон, на самое себя, на весь окружающий мир. Баффи отшатнулась от Франчески, в упор смотревшей на нее глазами, полными слез, и приняла вид оскорбленного достоинства.

— Да, ты очень изменилась, Франческа, — негромко произнесла она. — Верно говорят, что деньги меняют людей. Подумать только, а ведь ты так мне нравилась!

— Я больше не хочу слышать всего этого! — воскликнула Франческа.

Она повернулась и направилась к особняку. Вслед ей донесся голос Баффи:

— Легко судить за ошибки других. Но ты и сама не безгрешна. Подумай лучше о том, что сама делаешь!

Франческа даже не обернулась. Она чувствовала себя опустошенной и медленно шла по дороге, едва передвигая ноги. Ей казалось, что безжалостные лучи солнца старались сжечь ее. Она увидела дорожку, которая вела к домику бывшей конторы, и свернула на нее. Ей нужно было хотя бы на мгновение присесть и прийти в себя. О Баффи мог позаботиться и Джон Тартл. Они вполне стоили друг друга.

— Я не откажусь от твоих денег, Франческа! — крикнула ей в спину Баффи. — Но смотри не упади с той высоты, куда ты себя вознесла!

Герберт Остроу уже больше недели работал в старом здании конторы поместья, но Франческа после своего возвращения из Нью-Йорка никак не находила времени зайти к нему и поболтать. В домике было не намного прохладнее, чем снаружи. Прижав одну руку к раскалывающейся от боли голове, Франческа поискала взглядом, на что можно присесть.

Старый картотечный шкаф, в котором хранились архивы поместья и кое-какие бумаги семьи Бладвортов, был открыт настежь, все его содержимое было разложено по комнате. У Герберта Остроу явно была какая-то своя система в распределении материалов, но стороннему наблюдателю понять ее с первого взгляда было невозможно: все свободное пространство занимали папки с документами и отдельные листы бумаги. Седовласый писатель был без рубашки, в шортах и сандалетах. Тело его блестело от пота.

— Даже не мог себе представить, что бумаги собирают столько пыли, — улыбнулся он Франческе и тыльной стороной ладони смахнул пот с лица, оставив на нем темную полосу.

Когда Франческа попыталась присесть, он схватил ее за руку и остановил:

— Нет, не сюда! Здесь любопытнейший период, сорок третий год. Чарльз-младший сотрудничал тогда с военным отделом штата Флорида. — При этих словах Герберт улыбнулся ей. — По крайней мере для меня любопытный. Может быть, вы присядете на письменный стол?

Сразу становилось очевидным, что писатель чрезвычайно увлечен своим занятием. У Франчески никак не выходил из головы их разговор во время последнего ужина в ресторане, но Герберт Остроу, похоже, совершенно забыл про него. Она присела на краешек стола, еще не до конца успокоившись после встречи с Баффи. В домике сильно пахло свежей краской. Кондиционер пока не был установлен, но на подоконнике работал большой вентилятор.

Ей не хотелось рассказывать Герберту Остроу про случившееся у главных ворот поместья. Скорее всего он был совершенно захвачен своим занятием и не был в курсе происходящего, хотя домик и находился всего в сотне метров от них.

Франческа глубоко вздохнула и спросила:

— Вам удалось взять интервью у Эльзы Маклемор?

Случай с Бернардом Биннсом уже перестал быть сенсацией и исчез с первых полос газет; все ждали теперь начала судебного процесса.

— Нет, это безнадежное дело, — ответил он. — Она хранит молчание. Сказать по правде, я предложил ей за это интервью свои гонорары будущего года, но адвокат советует ей ни с кем не встречаться. Весьма досадно! Я слышал, что кое-кто из прежних пациентов Берни Биннса еще до начала процесса предусмотрительно сбежал в Колумбию и Никарагуа. И знаете — ФБР до сих пор занимается этим делом, его агенты перевернули весь наш остров и кого-то упорно ищут. Так что самое спокойное место в наши дни — ваш плавательный бассейн.

— Пожалуй, — кивнула головой Франческа, почти не слушая писателя.

Голова еще болела, перед глазами стояла разыгравшаяся у въезда в поместье сцена. Скандал за скандалом! И ведь она в самом деле считала Баффи своей подругой — большую часть лета та провела в поместье, купаясь и валяясь на солнце. К тому же Франческа оплатила счета за лечение Баффи в «Золотых Воротах». Как же она была наивна! Если Баффи слывет в Палм-Бич лесбиянкой, то Франческа могла представить себе, какие сплетни ходили о них в местном обществе.

На душе у нее было неспокойно: если скандал между супругами Амберсон окажется в газетах, то будет затронуто и ее имя. Франческа знала, что бостонские родственники будут шокированы; о подобных грязных историях им приходилось только читать в тех же самых газетах. Что касается корпорации, то в глазах членов правления она будет скомпрометирована.

Она вспомнила, что Дороти Смитсон только что отправила письмо в правление, извещающее, что теперь мисс Луккезе сама будет голосовать своим количеством акций, что означало ее заявку на самостоятельную роль в управлении империей Бладвортов.